На балалайке в шесть лет играл,
С кучерами бабки сбивал.
Хотя отец его любил,
Но ничему не научил.
Нравственности не хватало –
Хулиганство забавляло.
«Судьба меня в младенчестве убила!
Не знал я жизни тридцать лет,
Но ваша кисть мне вдруг проговорила:
„Восстань из тьмы, живи, поэт!“»
Из дома пришлось отлучиться:
Поехал в Москву учиться.
Вскоре отца арестовали,
За убийство в Сибирь сослали.
К дяде заботы перешли,
Но сочувствия не нашли.
Вольнослушателем пошел
В Московский университет.
«Способным к слушанью» был признан,
Саш наконец себя нашел.
Это только показалось:
Воспитание сказалось.
Безудержность повторялась:
С ним дядя совладать не смог
Предоставленный сам себе,
Саша был себе на уме,
Видно, возраст здесь сказался.
Не у дел он оказался.
Двойственность в душе боролась
И пакостила где могла.
Буйность свободы обожал,
Порою разумность терял.
Необузданные страсти
Приносили лишь напасти.
Увольнению подлежал –
Сам такого не ожидал.
Безнравственность подкачала,
Да и поэма подвела.
Пренебреженье сказалось
К общественному суду.
Злосчастная поэма «Сашка»
Навела ужас наверху.
Дело трагичным оказалось,
Но потом не подтвердилось.
Невоздержанность довела
До смертоносного конца.
Искрометность покоряла,
Преображала его взгляд.
Лучезарность озаряла
Глубину черных больших глаз.
Даже Белинский отмечал:
Саше крупно не повезло.
По-иному сложиться могло.
Жаль, воспитанье подвело.
Добролюбов же подметил:
«Богатые плоды сулил».
Проклятье, злоба сказались:
Чистоту слога упустил.
