Стражники разочарованно посмотрели на сжавшегося человечка, но не стали марать руки, копаясь в его лохмотьях.
– Да, жаль, – сказали они, – не догнали. Ты, если увидишь того, кричи сразу. Свидетели, небось, были на площади? Подтвердят?
– Да, там была добрая женщина, которая видела вора.
– Ну, вот и хорошо.
И стражники пошли назад на рынок.
Анн проводил их глазами. Когда он повернулся к нищему, того уже не было на прежнем месте.
Антика и Конис
«Ну вот, – подумал Анн, – всего-то и осталось у меня – два пирога. Ни денег, ни ночлега…»
Внутри ворочалось странное чувство – ни лёгкое, ни тяжёлое. И печаль была, и досада, и даже небольшая злость, а вместе с тем – и облегчение от того, что не выдал нищего воришку стражникам. Анн вдруг представил себе весы. На одну чашу положил те несколько монет, что были у него в кошельке, а на другую – целую человеческую жизнь. И ужаснулся тому, что мог сказать: «Да, это он украл». Что его остановило? Неизвестно. Язык сам собой отяжелел и не пожелал ничего произносить.
Анн решил вернуться на рынок и спросить у той доброй женщины, не требуется ли ей какая помощь. Он мог бы носить товар, присматривать за лотком, исполнять поручения, делать ещё что-нибудь. Ей помогать или кому другому. Всего лишь за еду и ночлег.
Возможно, получится.
Анн впервые в жизни ощутил, как за несколько минут меняется весь мир вокруг. Всего лишь полчаса назад он видел те же дома, тех же торговцев и людей, снующих между лотками, разговаривающих друг с другом, идущих мимо по своим делам, видел важных чиновников и обычных горожан, жителей Римона и приезжих, рыбаков, крестьян, гончаров, мастеров и подмастерий, и всё это заливало своим светом всё то же вечернее солнце, но… Анну и люди, и дома, и солнце казались теперь странно чужими, далёкими от его жизни и его беды. Он не смог бы сейчас просто улыбнуться и сказать, как прежде: «Здравствуй, мир»…
Первый же торговец, которому он предложил помощь, только рассмеялся:
– Парень, да я ведь не знаю тебя! Сам посуди: как же я смогу доверить тебе свой товар?
Другой тоже замахал руками:
– На пару дней, говоришь? На пару месяцев я бы, возможно, и взял тебя. А зачем мне связываться с тобой на пару дней? Не так уж много поручений ты выполнишь, а мне тебя кормить и поить. Один убыток…
И даже женщина, подарившая ему пирог с мясом, отказала.
– Если ты за своим кошельком не уследил, то как же уследишь за целым лотком? Лучше тебе домой вернуться.
Анн присел на какой-то камень, лежавший у стены большого дома, и задумался. Скоро начнёт темнеть, люди станут расходиться с площади, улицы опустеют. А попасть на ночлег в городскую тюрьму, в компанию к подозрительным бродягам и преступникам ему совершенно не хотелось.
Выйти из Римона и поискать укромного местечка где-нибудь за городскими стенами? В стогу сена можно замечательно выспаться! А завтра он снова попытается заработать монетку-другую в городе. Сегодня поужинает одним пирогом, завтра – другим. В общем, не пропадёт!
Из задумчивости его вывели смутно знакомые звуки.
Анн огляделся, ища их источник. Они летели с дальнего конца площади. Музыка была притягательной, её ритм и красивая мелодия так и звали подойти ближе. И он вспомнил, где слышал её!
И его вспомнили… Девушка с роскошными каштановыми волосами, игравшая на мюзете, сразу подмигнула ему, когда увидела среди собравшихся слушателей. Её спутник, с круглой блестящей головой, лишённой волос, был увлечён отбиванием ритма на своём барабане. Он вообще закрыл глаза и вёл свою партию «вслепую», словно бы вживаясь в музыку. Девушка что-то шепнула ему, тогда и он посмотрел туда, где стоял Анн. И по лицу его тоже скользнула улыбка узнавания.
