Пейсбук - страница 13

Однако, несмотря на то, что любой парик, полностью покрывающий собственные волосы или бритую голову женщины, «технически» соответствует цниюту, многие ортодоксальные иудеи отмечают некоторое противоречие, связанное с тем, что современные парики зачастую ничем не отличаются от настоящих волос и популярных женских причесок. Проблема, по их словам, заключается в том, что, хотя изначальная функция головного убора – это демонстрация скромности его владелицы, нынешние парики, создающиеся в виде красивых, игриво распущенных волос, или же уложенные в сложные прически, скорее приводят к обратному эффекту – громко заявляют всему миру о сексуальности тех женщин, что их носят, и желании привлечь внимание. В сочетании же с одеждой, макияжем и, что самое главное, поведением, прическа может не просто о заявлять о сексуальности, а уже прямо-таки кричать о ней. Психологи соглашаются: действительно, распущенные, слегка кудрявые волосы считаются наиболее желанной с точки зрения мужчин женской прической.

Таким образом, парик принимает два противоположных значения – и символ скромности, и атрибут сексуальности. И, хотя женщина в парике формально не нарушает правил, она способна вызывать недовольство религиозных лидеров и непонимание со стороны единоверцев.

В защиту своих «нескромных» париков выступают сами ортодоксальные женщины, не чуждые эмансипации. Они утверждают, что ношение парика, как и скромность, не должны обязательно лишать женщину ее привлекательности. Головной убор в таком случае становится чем-то вроде «психологического барьера». Да, современные парики зачастую неотличимы, как вы могли и сами убедиться выше, от настоящих волос. Это позволяет избегать неловкостей в обществе. Но для самой женщины ношение парика означает то, что, хотя она и «открыта», на самом-то деле ее настоящую не видит никто, кроме мужа. Настоящая скромность, утверждают они, должна проявляться через поведение и поступки.

Открытым остается вопрос – где же, все-таки, проходит грань между «скромным париком» и лукавством сексуальной прически?

А с какими случаями подмены понятий и ханжества доводилось сталкиваться вам?

Мы встретились с главным редактором журнала «Москва – Тель-Авив» Александром Хаминским в ресторане, едва поймав его между бесконечными встречами с банкирами и депутатами, промышленниками и юристами, докторами и учеными, артистами и издателями, рестораторами и представителями общественных и благотворительных организаций.

Корр.: Александр, кто вы? Юрист? Психиатр? Меценат? GR-менеджер? Журналист? Блогер?

А. Х.: В ближайший час я только главный редактор замечательного журнала «Москва – Тель-Авив» («МТ»). Хотя все остальное в моей жизни также присутствует, причем, перманентно. Поэтому я очень ценю те редкие моменты, когда удается побыть кем-нибудь одним.

Корр.: Это, случаем, не диагноз? Когда человек с виду один, а внутри его живет несколько разных… Причем, перманентно!

А. Х.: Я научился различать, где диагноз, а где просто умение работать в условиях многозадачности. Все-таки многолетний опыт управления психиатрической клиникой не проходит даром. Возвращаясь к Вашему предыдущему вопросу, наверное, стоит пояснить читателям: действительно, кроме Центра клинической психиатрии я руковожу юридическим обществом, консультирую органы государственной власти, оказываю медицинскую и финансовую помощь детям, страдающим аутизмом, задержками психического и речевого развития, синдромом Дауна. Также помогаю волонтерским командам и приютам для бездомных собак. И в качестве must be три раза в неделю посещаю спортзал – занимаюсь фитнесом и боксом.