– Еще раз услышу запах, – Копылов обвел взглядом подтянувшийся на шум коллектив, – хоть от кого… – не договорив бесполезную тираду, он махнул рукой. Неуверенность в себе Иван Владимирович прикрывал прищуренными глазами и напористой решительностью. – Все собрались?
– Владимырыч, ты дело говори, – Калошин присел на глыбу песчаника, – а свои ораторские способности дома тренировать будешь.
Он был единственным человеком в бригаде, который мог противоречить и даже дерзить инженеру. Некоторые махинации с камнями и изготовление памятников «мимо конторы» они проворачивали на пару. Кроме того, зная саркастичность суждений скульптора, Копылов избегал прямых замечаний в его адрес. Не послужила исключением и эта реплика Калошина: инженер пропустил колкость мимо ушей.
– Завтра с утра всем быть на местах, – он указал рукой на Юрку с Червоном. – Особенно это касается вас двоих. – Копылов сдвинул шляпу на затылок и вздохнул. Иван Владимирович, несмотря на свой рациональный ум и практическую находчивость, не блистал красноречием. Более того, его речь была невероятно косноязычна и порой даже непонятна. Он щедро сдабривал свои лингвистические конструкции жестами, мимикой и междометиями. Столь динамичная передача мысли, скорее всего, приносила свои плоды: передвигаться в пространстве Копылов стал на серебристом Nissan, гараж которого находился в двухэтажном особняке в престижном районе города.
– И не приведи Господь, кто из вас выпьет, – Иван Владимирович не поленился повторить свою угрозу. – Экс.. Эксгимация у нас завтра состоится. Вот… – Он несколько торжественно донес основную причину предполагаемой завтрашней трезвости.
– Эксгумация, – поправил начальника Калошин.
– А это еще что такое? – осмелел Белошапка и шепотом спросил супругу: – Принесла?
Людмила дернула его за рукав, но утвердительно кивнула.
– Завтра в присутствии… этих… как их? – замямлил Копылов. – А… Судмедэкспертов и работников прокуратуры будем вскрывать могилу, – Иван Владимирович полез в карман и достал бумажку, Арутюняна Самвела Георгиевича.
Людмила тихонько вскрикнула, а Гришка спешно перекрестился.
– В десять часов утра, – добавил инженер.
– А по какой причине, Владимырыч? – спросил Калошин.
– Не знаю, Виталик, – нахмурился инженер. – Милиция мне не докладывает. У них спрашивай, – он кивнул на Юрку с Червоном. – Они ж его закапывали, может, что и слышали от людей.
– Хоронили этого армяна в закрытом гробу. Позавчера. – Червон указательным пальцем вдохновенно измерял недра своего носа. – Говорят, сильно побился в автокатастрофе, – он пожал плечами. – А больше мы ничего не слышали.
– Их двое в машине было, – добавил Юрка, – и оба – всмятку.
Копылов, заглядывая в помещения, прошелся по мастерским, послал копачей на новую территорию рыть очередную могилу, затем остановился возле скульптора.
– Бригадир, ты за порядком следить не забывай, – Иван Владимирович кивнул на столяра. – Всё ж прибавка к пенсии тебе будет, – усмехнулся инженер.
– С ног никто не валится, и работу свою все выполняют, – не поворачивая головы, ответил Калошин. – А до пенсии, Владимырыч, мне еще как три дня лесом, – нахмурился ваятель. – Да, Гриша?
Напарник на несколько секунд перестал размешивать цементный раствор и радостно закивал головой.
Копылов махнул рукой и пошел к воротам. Хлопнула дверца. Недовольно фыркнув, его машина тронулась с места.
