–Да,– недоверчиво промолвил Леонид,– ты говоришь про нейро-тренажеры. Они симулируют ощущения реального полета и передают их непосредственно в нервную систему. Зрительные образы сразу в лобные доли мозга, часть сенсорики через нервные окончания. Осталось, кажется несколько рецепторов, которые не удалось сымитировать на нервном уровне.
– Да, да, да…– отмахнулся лис,– в этом случае теребонят сами рецепторы. Это только в депривационных камерах ПлейМуна используется… эх… я такие только на картинке видел. Там реально полное погружение…
Лис мечтательно завис, зрачки его расширились, а пасть осталась открытой. Из нее даже кончик языка выглянул.
– Попробуй откусить этот гриб! – Вдруг взбодрился лис.
– Я что, совсем больной, чтобы поганки есть? – Возмутился Леонид, но потом вспомнил с кем разговаривает, и пришел к выводу, что да – крыша съехала капитально.
– И какой он на вкус?
– Сладкий, – неуверенно ответил пилот.
– А еще? Ну, на что он похож? На мороженое или на шоколад?
– Нет, на мороженное он не похож – он теплый и мягкий… но… Он просто сладкий. И все.
– Ты не чувствуешь запахов! – резонно заметил лис. – Если ты сейчас находишься в медицинской капсуле и у тебя серьезные переломы, то ты не почувствуешь и ускорения, и холода и даже не различишь влажное и сухое. Насколько я знаю, медицинские капсулы при необходимости наркоза могут симулировать только зрение и осязание.
Леонид плюнул себе в руку.
– Фу! Мерзость! Зачем ты это сделал? – Возмутилось рыжее животное.
– Влажная… рука влажная, а здесь тепло и я чувствую воздух, когда машу руками. – Возразил Леонид,– но почему-то, действительно, не ощущаю запаха, вкуса, кроме сладкого и соленого. Но я даже дыхание и сердцебиение ощущаю. Нет, это не симуляция. Я сейчас попробовал задержать дыхание, и мне нужен воздух, а прикусив язык, я почувствовал боль. Что, за черт?
– О! – Встревожился лис и продолжил участливо,– я понял, что с тобой. Это не медицинская камера, как я поначалу подумал. Это гораздо хуже. Я читал про это. У меня симуляция куда проще. Это кончено, не банальная медицинская кабина, но и не депривационная камера. То, что ты описал дают только военные медицинские боты… Либо ты какой-то военный генерал, либо тебя в фарш размоло…
Лис даже подошел совсем близко и участливо тронул Леонида мягкой лапкой за коленку.
– Да не переживай ты так… Это… В живых ты точно останешься – это я тебе обещаю.
– Нет, ты не понял! – Рассмеялся Леонид.– Это не истерика… это я сейчас та-А-акое облегчение испытал. Это значит, что все получилось… Спасибо, Тебе лисичка.
Леонид нагнулся к животному и на радостях поцеловал его в сухой шершавый носик.
– Фу! Я не девчонка!
Счастливый Леонид смотрел на то, как лис сначала лапками, а потом об землю пытался вытереть свой нос.
Совершенно счастливый и с умилением в голосе Леонид сказал, когда лис наконец-то успокоился:
– Тебе лет двенадцать что ли?
Тут лис прогнулся как кошка, стал на цыпочки и зашипел:
– Кто тебе сказал? Ирка?
– Кто такая Ирка?
– Черепаха,– с презрением прорычал лисенок и мстительно добавил,– а ей сорок три, тогда, что б ты знал.
– Нет, не черепаха. А ты сам.
– Когда?– от удивления лис даже прижал ушки.
– Ты так забавно… э… делаешь все… Так сколько тебе лет на самом деле?
– А вот и не скажу. А вот и двадцать три!
– Ладно, как скажешь. А мне двадцать пять.– Леонид потрепал щенка лиса за ухом. Нет, лис выглядел вполне взрослым лисом, но пилот внезапно понял, что не может уже его воспринимать как животное. Он ощущал рядом с собой мальчика, меленького одинокого мальчика, хоть и в шкуре зверя.
