Когда в квартире, под руководством тещи, затевалась генеральная уборка, это было сравнимо с подготовкой театра к премьмере. Все мылось, стиралось, драилось, чистилось, а мебель, даже очень тяжелая, обязательно сдвигалась со своих мест. «Генералили» обычно с утра до позднего вечера, иначе было «не считово». На выходе примался только сияющий идеал, в ином виде результат не рассматривался. Устать до упаду было непременным условием, без этого уборка не мыслилась законченной.
В одну из таких «генералок» тесть был отправлен выбивать ковер. Его сняли со стены, положили на могучее тестево плечо, в руки дали колотилку, и наказали не возвращаться, пока в ковре прячется хоть одна пылинка. Мол, проверим потом, не обижайся, если что.
Егор Владимирович вынес семейное достояние на улицу, развесил на трубах, размахнулся и… его позвали приятели. Нет, пить они не стали, хотя это довольно удивительно и свидетельствует о его потрясающей стойкости. Тесть выпить был, в общем, не дурак, причем мог сделать это абсолютно спонтанно и в любое время суток. Но не в этот раз. В этот раз они просто обсуждали какой-то чрезвычайно важный вопрос. То ли неработающий карбюратор волновал их умы, то ли игра «Зенита», но увлеклись они настолько, что не заметили, как прошел час.
Из подъезда появилась теща. С подозрением осмотрев компанию и поведя чутким носом, она воскликнула:
– Егор, что же ты так долго. Выбил? Мы все помыли, ковер вешать надо.
Егор Владимирович понял, что если скажет правду, за жизнь его никто не даст и ржавой копейки. Поэтому он мобилизовался и ответил, изображая некоторую одышку:
– Так луплю без продыху. Знаешь, сколько там пылищи!
Теща, выразив лицом радость, тут же сменила ее на деловитость:
– Ну, так снимай и неси скорей, дел еще сколько!
Тесть снял ковер и занес в дом родной.
Поздно вечером, когда квартира по чистоте превосходила операционную, а все устали, как шахтеры—стахановцы, теща с удовлетворением отметила:
– Ну, теперь порядок. И ковер, смотри: как новый. Совсем по-другому смотрится. А вы говорили: «не надо выбивать, не надо выбивать!»
И все согласились, что ковер действительно здорово посвежел. Особенно Егор Владимирович согласился, и ни один мускул на лице его не дрогнул. Согласился и я, хотя единственный из всех наблюдал из окошка, чем занимался тесть во дворе. Но из чувства мужской солидарности Егора Владимировича, конечно, не сдал.
***
В какие-то сорок минут я привел количество вещей к состоянию минимальной достаточности. После этого они поместились в наплечную сумку. Зато кровать наша превратилось в подобие магазина секонд-хэнда с расширенным ассортиментом. Это там, где продаются не только шмотки, но и мелкая бытовая техника, и косметика, и еда. Кстати, еда «секонд-хэнд» – это сильно. Не хотелось бы пробовать.
Костюм с галстуком я тоже выложил. Не тот случай. Не те люди. Деревенская интеллигенция в виде алкашей и работяг примет меня любым.
Света отошла быстро. Даже попрощались хорошо. В общем, она никогда долго не дулась, это было не в ее стиле. Мелко отомстить потом, когда не ждешь, это – пожалуйста, это она могла.
За час до поезда за мной заехал прежний шофер. Я уже знал, что зовут его Гена. Машина, на которой Гена вез меня на вокзал, была ему под стать. Глядя на обоих, создавалось ощущение, что они могут пройти сквозь тебя, даже не заметив преграды. А ты при этом превратишься в космическую пыль. Рядом с таким Геной любой средних размеров мужчина чувствует себя Чебурашкой. Поэтому другие машины уступали нам дорогу самым естественным образом. И к возкзалу мы подъехали почти сразу после того, как отъехали от дома.
