– Я, когда открывал, думал, аккумулятора не хватит, – эмоционально объяснял, передавая отвертку следователям, Денис Сипягин, худощавый молодой человек со скуластым лицом и спадающей на лоб прядью белесых волос, – последние два шурупа еле выкрутил.
– Это значит, вы всех из номеров выпускали? – тут же насторожился Изотов. – А сами как вышли?
– Нет, выпускал не я, – молодой человек покачал головой, – мне самому родители дверь открыли. А уже когда мы всей толпой вниз спустись, тогда я первый шуроповерт и заметил. Дверь открыл, так Грачик мне чуть на шею не запрыгнул от радости. Потом обернулся и кричит во все горло Наталье Сергеевне, мол, можно выходить, дверь открыли. А она ему отвечает, сейчас кофе закончу делать и выйду. Мне даже смешно стало, такое творится, а она кофе варит.
Денис улыбнулся еще совсем детской улыбкой человека, действительно не понимающего, как можно варить кофе, находясь взаперти.
– Ясно, шуроповерт, значит, вы залапали, отпечатки пальцев там теперь искать смысла нет, – мрачно отозвался полковник. – Ну ничего, все равно поищем, авось, что и выплывет.
И вот теперь, когда два спутниковых телефона, десяток телевизоров, музыкальный центр и аккумуляторная отвертка в сопровождении группы специального назначения улетели за перевал, Лунин и Изотов, удобно расположившись в креслах, имели возможность наблюдать за тем, как постояльцы отеля будут спускаться вниз со второго этажа. Пробежавшись взглядом по уже составленному списку находящихся в здании людей, Илья с трудом передвинул массивное кресло поближе к полковнику:
– А кто такой Памусян?
– Ной.
Изотов махнул рукой куда-то в сторону лестницы. Повернув голову, Илья удивленно нахмурился. Кроме них, в комнате никого не было, а со второго этажа еще пока никто не спускался.
– Я не понял, – честно признался Лунин.
– Картину на стене видел, – Изотов вновь махнул в сторону лестничного марша, – где мужик руки растопырил? Вот это и есть Памусян. Памусян Ной Тигранович. Ты думаешь, с чего он гостиницу так назвал?
– С чего?
Илья с любопытством повернулся к полковнику. Изотов ответил ему полным недоверия взглядом.
– Ты это сейчас серьезно или придуриваешься? Ты что, про ковчег ни разу не слышал?
– Это где каждой твари по паре? – уточнил Лунин.
– Ну слава богу, – закатил глаза под потолок Изотов. – А кто ковчег построил, не помнишь?
Еще раз взглянув на висевшее над лестницей деревянное резное панно, Лунин предположил:
– Памусян?
– Какой Памусян? – Полковник судорожно дернулся в кресле и, выпучив глаза, уставился на Лунина. – Ной! Ной его звали. Ты Библию хоть раз в руки брал?
– Брал, но не пошло как-то, – вновь проявил честность Лунин, – я больше детективы читаю.
– Детективы он читает, – фыркнул, немного успокаиваясь, Изотов. – Памусян этот в свое время первый человек был в армянской диаспоре. У нас в области точно, а может, и по всей Сибири. Ушлый товарищ, в девяностые годы, когда приватизация шла, везде подсуетиться успел. Где только не пролез в совладельцы. А потом, лет через двадцать, когда цены на все предприятия в разы подскочили, начал потихоньку от своих акций избавляться. В конце концов он почти все распродал. Уж не знаю, почему эта гостиница до сих пор нужна. Денег-то она никаких почти не приносит, больше хлопот. В свое время он ее для себя строил, говорят, любил здесь в одиночестве время проводить. На горы смотреть. Хотя и гости к нему сюда разные прилетали. Если не врут, то в десятом году даже премьер-министр тут у него ночевал.
