– Не шевелитесь, пожалуйста. – Он повел стволом пистолета. – Если не будет необходимости, то мне стрелять не придется. Вы просто послушаете, что я вам скажу, после чего я уйду. А вы пойдете в ванную.
Ситуация начала проясняться: возможно, этому дяденьке очень одиноко и не с кем поговорить.
– Можно я закурю? – спросила я.
– Нет, уберите сумочку на пол, руки положите на колени. Быстро!
Пришлось подчиниться. Сумочка упала, я, как примерная девочка, положила ладони на колени и приготовилась внимательно выслушать все, что мне скажут.
– Излагайте, я готова, – равнодушно сказала я.
– Излагаю, – юмор он понимать отказывался, солдафон несчастный, – вы, частный детектив Татьяна Александровна Иванова, проявляете любопытство, которое раздражает…
– Это я уже поняла, – не удержавшись, я бодро подтвердила услышанное.
– Мне поручено вам сообщить, что, если вы не перестанете заниматься тем, чем вы занимаетесь сейчас, это для вас кончится очень плохо. Это все. Вопросы есть?
Я с готовностью зануды-первоклашки кивнула головой и преданно посмотрела на него.
– Спрашивайте! – разрешил мне чудо-богатырь.
– Уточните, пожалуйста. У меня сейчас в разработке три дела. Вы о чем конкретно говорите?
Пистолет не дрогнул и голос прозвучал все так же ровно и спокойно:
– Несчастный случай с неким Гурьевым. Еще вопросы?
– Вы называете это несчастным случаем? – Я недоуменно взглянула на своего лаконичного собеседника. – Пуля в голову – несчастный случай, да? Щебенка на «девятку» – досадное недоразумение? А вы у меня в квартире – встреча однополчан?
– Я вас предупредил, и больше разговоров не будет. – Этот сухарь даже не позволил себе улыбнуться. Опасный человек.
Совершенно не проявляя эмоций, он продолжил:
– А теперь: так как кухня тесная, а вы дама физически очень развитая, то эксцессов бы между нами не хотелось.
Я снова с готовностью кивнула:
– Кому же их хочется?
– Лезьте под стол! – резко скомандовал этот достойный джентльмен.
– Нет! – рявкнула я.
Тут-то он и выстрелил. Я дернула головой и оглянулась: пуля вошла в стену чуть выше и чуть левее моего лобика. Очень убедительно.
– Так бы сразу и сказали, зачем же стены портить? – пробормотала я, и этот вольный стрелок великодушно дал мне возможность оставить за собой последнее слово. Жалкое утешение.
Если быть краткой, то я залезла под стол.
Прижимаясь к стене и не опуская пистолета, бравый воин, не постеснявшийся напугать одинокую девушку, просочился в коридор. Даже не сказав «до свидания», он отворил дверь и испарился за ней. Щелкнули замки.
Я пружиной выскочила из-под стола, бросилась в комнату и мигом нашла свой пистолет. Выдернула обойму, а она оказалась пустой!
– Вот сволочь, успел!
Я задумалась, но ненадолго. Подбежала к платяному шкафу, распахнула его и схватила свой полевой бинокль, накинула его ремень на шею и осторожно, на цыпочках приблизилась к входной двери.
Слышно было, как работал лифт. Он шел вниз. А вот будь я на его месте, то пустила бы лифт вниз, а сама поднялась бы на один пролет вверх, чтобы посмотреть, чем дело кончится. Что мы сейчас и сотворим.
Стараясь действовать тише, я сунула ноги в кроссовки и осторожно отперла входную дверь. Вдохнула воздуха и выскочила на лестничную клетку, держа пистолет двумя руками: хоть он и пустой, но для блефа иной раз и швабра сгодиться может. А это все-таки оружие.
На нашей площадке никого не было. Ну и прекрасненько!
