– Ну, значит, он, – убежденно кивнул Потоцкий.
В кафе, кроме них, никого не было. Он заказал себе пиво, Наде сок. Она же любит сок?
– Да, – все с тем же сомнением в голосе кивнула Надя. – А скоро он придет?
Этого Потоцкий не знал, но постарался ответить уверенно, что через полчаса. После чего стал рассказывать анекдоты и приключения из собственного опыта.
Девушка выглядела напуганной, а Сопеля все не появлялся. Но Потоцкий не хотел ничего замечать и заливался соловьем, используя момент, хотя явно врал все подряд. Тогда Надя нервно вздохнула и сказала, перебив его на середине фразы:
– Ну ладно. Я с вами поговорю, раз он не идет.
– Нет, нет, – принялся было возражать Потоцкий. – Сопеля где-то тут, сейчас он…
– Мне кажется, – сказала Надя, не слушая его, – как бы это… он куда-то не туда попал. А что делать, я не знаю. Вы мне должны помочь.
– Сопеля? Не туда?.. Кто? – упавшим голосом спросил Потоцкий. – А, он… Вот тот, с которым вы… Я помню.
Сразу замолчав, он принялся постукивать по столу ногтями и стучал так, пока Надя не продолжила:
– Он упал, почти сразу, как включился. Так и лежит с тех пор. Дышит слабо. Может, врача вызвать?
– Нет, – быстро сказал Потоцкий. – Что угодно, но не это. Иначе всех нас… А ему это не поможет. Ладно, сидите тут. Придется Сопелю искать. Только не уходите никуда.
Он вышел из кафе, огляделся и решительно направился на радиорынок, где довольно быстро нашел Сопелю.
Тот пил пиво с такой откровенной шлюхой, что даже не избалованный приличными девушками Потоцкий удивился. Однако извинился вежливо, отозвал Сопелю в сторонку и объяснил ситуацию, после чего тот молча побежал через радиорынок к кафе, где ждала Надя. Через полчаса (пришлось взять такси) они все уже были в квартире Готманова.
Сопеля проверил компьютер Готманова, подозрительно косясь на экран: там были вертикальные фиолетовые полосы, весь экран в полосах. И никакого движения.
– Что за фигня… – пробормотал Сопеля.
Он стал тереть ладонью лоб, соображая. Полосы на экране были той самой картинкой, которую видел в этот момент и Готманов. Такую возможность давали чипы. Если Готманов спит, значит, на экране его сон.
Сопеля принялся тереть лоб еще сильнее, теперь уже от растерянности. Что-то не сходилось. Персонаж игры мог, конечно, спать, но когда спал сам игрок, программа выключалась. Кто же спит теперь? Ходили, конечно, в среде самодельщиков всякие истории о неизведанных возможностях Игры, но не с этой программой. Эта – Сопелина, и он за нее ручается… Хотя, хотя, хотя…
Он тер лоб, оттягивая момент, когда придется принять решение. Но оно было единственным, это решение, и заговорить пришлось.
– Слышь, Грэг, – позвал он Потоцкого в полном отчаянии. – Придется лезть туда. А ты на страховке постой.
Потоцкий засопел у него над ухом: он стоял рядом, почти за спиной, а сопел недовольно, потому что тоже очень не любил такие вот проблемы.
– Я не знаю, что еще делать, – продолжил Сопеля, то ли оправдываясь, то ли убеждая Потоцкого.
Он старался как следует все обдумать, но мешало тревожное предчувствие. Все манипуляции с Игрой, точнее, с использованием ее не как игры, а с любой другой целью, могли вестись только под крышей служб Президента или мафии. Самодеятельность каралась жестоко с любой стороны, кто бы ни заметил ее. Видимо, знали и те, и другие что-то такое про Игру, чего не хотели выпускать из рук.
