– У вас там в правительстве что, вааще что ли ох. ели?
Правда, что убили министра?
Петя даже слегка протрезвел. Тема, видимо, его сильно занимала.
– Да, мы все в шоке, весь день охреневшие ходим.
– А за что его? Больно крутой, что ли, был?
Петя как мог задумался и сказал:
– Крутой не крутой, а мужик был нормальный, грамотный.
Особо никому вреда не причинял, многие его уважали.
– Кто он вообще? – спросил я наивно.
Петр опрокинул очередные пятьдесят грамм, закусил ветчиной и сказал:
– Министром экономики был. За экономическую реформу отвечал, бизнес развивал, перспективы имел неплохие… У нас многие считали, что у него есть серьезные шансы стать губернатором. Если, конечно, Виталик в Москву перебираться надумает… А тут, понимаешь, такое…
– Так его что, – по максимум делая удивленное лицо, спросил я, – свои же братья-чиновники из зависти шлепнули?
– Что ты! Не знаю, – задумался Петр. – Не думаю я.
„А надо бы думать“, – поерничал я про себя.
– Кого же из-за неясных перспектив прежде времени шлепают?! – продолжал заместитель министра. – Губернатор непонятно когда в Москву пойдет. Может, через месяц, а может и лет через пять. Обстановка в области спокойная, все под контролем. Вряд ли кто-то решился на такое, – еще раз убежденно повторил он.
– Кому же это понадобилось?
– Кто же знает-то? Ты что, следователь, что ли? Сидишь тут, допрашиваешь… Мы сами не знаем, сидим, репу чешем, – откровенничал Петр. – Наверное, взял какие-нибудь обязательства, задолжал кому-то. Что-то в этом роде…
– Ну и дела, – подперев небритую щеку кулаком, произнес Фима.
– Шли бы они, эти дела, – неожиданно взвился Петька. – Давайте лучше о бабах.
Осознав решительный настрой собеседника откреститься от старой темы и очевидную привлекательность новой, я понял, что большего выбить из него сегодня не удастся.
Еще минут сорок я слушал о перипетиях сексуальной жизни Пети за последнее время. Даже на пьяную голову мне трудно было представить как он мог совершать столь головокружительные подвиги с таким животом и тяжелым дыханием.
Ну, да Бог с ним. Я же счел за лучшее откланяться. Выбрал удачный момент и медленной, неуверенной походкой побрел к выходу. „Перебрал парень“, – громким шепотом сказал Петр бросившемуся провожать меня Фиме.
На лестничной площадке я уже бодро и энергично пожал Фиме руку и поблагодарил за приятный и полезный вечер.
– Все, чем могу. Деньги будут – заходи, – сказал на прощание он.
– С последней пенсией, Ефим Михалыч, – ответил я ему в тон и стал спускаться по лестнице.
Размышляя о событиях прошедшего дня, я пришел к выводу, что размышлять, собсрвенно, не о чем. Нужна информация из разных источников. Я решил пойти по простому пути: придя домой, я набрал домашний телефон Передреева.
– Павел Викторович, – уточнил я, когда мужской голос ответил мне: „Слушаю“.
– С кем я говорю?
– Мареев говорит. Теперь моя очередь беспокоить вас ночью.
Приятель показывал 00.15. К сожалению, сегодня мне сказать было ему нечего.
– Слушаю вас внимательно, – не стал вдаваться в комментарии Передреев.
– Мне нужна информация, причем как можно больше. Причем информация из источников, близких к Зимину. Желательно было бы побеседовать с членами Экономического Совета, или как он у вас там правильно называется?
– Губернского Экономического Совета, – поправил меня Передреев.
– Нужно это сделать как можно скорее, в противном случае я не могу выработать никаких версий, которые лежали бы в сфере политики.
