Однако черные одежды способны испугать не всякого, а в некоторых слоях общества отправить на тот свет убийцу вообще считается особым шиком. Что-то вроде того, чтобы выбить десять из десяти.
Чиддер, заглядевшийся на одного из геральдических деревянных гиппопотамов[10], что стояли цепочкой вдоль обращенной к морю стороны моста, вдруг сильно покачнулся и припал к парапету.
– Похоже, сейчас блевану, – возвестил он.
– Ты не стесняйся, – мгновенно отреагировал Артур. – Река-то на что?
Теппик вздохнул. Он привык к рекам, и ему всегда казалось, что они предназначены исключительно для кувшинок и крокодилов. Анк действовал на него удручающе: стоило опустить туда кувшинку, и она тут же растворилась бы. На всем своем протяжении, от самых Овцепикских гор, Анк питался источниками илистых равнин, и там, где он протекал через Анк-Морпорк (числ. нас. – 1 млн чел.), воду в его берегах можно было назвать жидкостью только потому, что она двигалась чуть быстрее окружающих земель. Так что, если бы вас и вытошнило в реку, прибрежные воды стали бы, пожалуй, только чище.
Теппик взглянул на вьющуюся между центральных опор моста чахлую струйку, затем перевел взгляд на пасмурное небо над горизонтом.
– Солнце поднимается, – сообщил он.
– Что-то поднимается, но точно не солнце. Я такого вчера не ел, – слабо пробормотал Чиддер.
Теппик отпрянул: нож со свистом пролетел у него перед носом и по самую рукоятку вонзился в огромный зад ближайшего гиппопотама.
Пять человек выступили из густого тумана. Приятели инстинктивно придвинулись друг к другу.
– Ближе не подходи – пожалеешь, – простонал Чиддер, схватившись обеими руками за живот. – Счет за прачечную сведет тебя с ума!
– Ну и что мы тут имеем? – вопросил главарь.
В подобных ситуациях всегда говорится нечто вроде этого.
– Гильдия Воров, если не ошибаюсь? – поинтересовался Артур.
– Ошибаешься, – ответил главарь, – мы – представители непредставительного меньшинства, которое все пытаются оклеветать. Пожалуйста, сдайте нам ценные вещи и оружие. Хотя, как вы понимаете, на конечный исход дела это не повлияет. Просто грабить трупы не очень приятно и совсем неэстетично.
– Можно навалиться на них разом, – предложил Теппик, впрочем, не слишком уверенно.
– Что ты на меня вылупился? – ответил Артур. – Я сейчас свою задницу даже с географической картой не найду.
– Вы действительно пожалеете, если меня стошнит, – предупредил Чиддер.
Теппик вспомнил о метательных ножах, спрятанных в рукаве, но тут же подумал, что шансы достать и метнуть их стремятся к нулю.
В такие минуты наилучшим утешением служит религия. Теппик повернулся и взглянул на солнце, медленно выплывающее из-за гряды рассветных облаков.
Посреди солнца виднелось маленькое пятнышко.
Покойный царь Теппицимон XXVII открыл глаза.
– Я летал, – еле слышно шепнул он. – Помню, как упруго несли меня крылья. Но что я делаю здесь?
Он попытался встать. Чувство навалившейся сверху тяжести внезапно отпустило, и он легко, почти без усилий поднялся на ноги. Потом взглянул вниз – посмотреть, в чем дело.
– Ого!
Культура речного царства многое могла поведать о смерти и о том, что случается после. И наоборот, о жизни она мало что могла сказать, рассматривая ее как неуклюжую и обременительную прелюдию к главному событию, как вступление, которое надо преодолеть побыстрее и со всей возможной учтивостью. Одним словом, фараон быстро пришел к выводу, что в данную минуту он мертв. Немалую роль в этом решении сыграл вид его искалеченного тела, валяющегося на песке внизу.
