Мегам увидела, как пришедшие обменялись быстрым взглядом, и выражение их лиц показалось ей странным. Они пришли менять вещи на еду, но не казались разочарованными, узнав, что ни зерна, ни ягод не получат.
– Раз так, надо возвращаться к нашей ладье и плыть дальше, – проговорил один из них, – наши в селище велели искать, пока не найдем лучшей земли.
– Пройдите к очагу и примите нашу пищу, – сказал Герм, – Невидимая матерь велит помогать всем своим детям.
Чужаки снова быстро переглянулись.
– Мы примем вашу пищу, – сказал тот, что говорил, а второй только кивнул.
Они не задержались в селище надолго и ушли в сторону разросшихся пихт, заслонявших здесь море. Мегам хотелось обсудить с Баргом странных чужаков, но тот подошел к Тхвими и они заговорили вполголоса. Мегам не знала , что делать дальше, когда вдруг почувствовала, как кто-то коснулся её локтя. Обернувшись, она увидела Зир.
– Ты была с ним, – сходу сказала сестра, – с Баргом. Вы любились в зарослях за отлогом, я знаю. Я уже видела вас раньше.
– Ты не видела нас, Зир, – пробормотала Мегам, и резко добавила, – ты не скажешь старшим.
– Почему же мне не сказать, Мегам? – по лицу девушки пробежала нехорошая усмешка, – что ты дашь мне за это молчание?
– Зир, так нельзя…, – Мегам все еще была растеряна, но чувствовала, как начинает шевелиться в глубине души горячий гнев.
– Ты – старшая, – сестра больше не усмехалась, – Тхвими сказал мне, что юные хотят плыть на острова. Я хочу долю того, что они привезут. Пусть твой Барг поклянется отдать это мне, поклянется завтра поутру. Я тоже хочу найти себе мужчину.
Она повернулась и пошла к загону, где сейчас не было коз – Зир убирала за ними, потому её руки постоянно были красными и растрескавшимися. Она младшая, значит, лучший мужчина полагался Мегам, а не ей. А вот теперь она знает про её встречи с Баргом, и считает, что старшей сестре достается слишком много всего.
Разговор с Зир стоял в ушах Мегам целый день, ей казалось, что и мать, и другие старшие начали смотреть как-то не так, словно тоже догадываются. Она гнала от себя подозрения, но те роем докучливых мух крутились над головой, лишая покоя.
Вечером, когда люди их рода сидели в кругу и ломали сухие пшеничные лепешки, размачивая их в стоявшей в глиняных мисочках воде, Мегам боялась поднять глаза в ту сторону круга, где сидела её мать. Она грызла размякшее тесто, запивала водой и думала, что теперь делать. Придется пообещать Зир, ничего другого не придумаешь. Если мать узнает о намерении Барга, она может отдать её в соседнее селище немедленно. Любиться с юношей, которого старшие признали не парой – такого у них очень не одобряли. И Мегам не хотела представлять, какой будет кара.
Но кара пришла ночью, в глухой час, когда девушка лежала на плетеном мате, натянув на озябшие ноги козью шкуру. Сначала она услышала хруст и треск, словно кто-то ходил неподалеку, и не придала этому особого значения. Животные по ночам часто бродили вокруг селища, и ей, выходящей из хижины, чтобы облегчить тело, приходилось видеть их быстрые серые тени в клубящемся сумраке… но эти шаги не принадлежали животным. Несколько человек идут один за другим, приближаясь к жилищам – и, только подумав так, услышала сдавленный голос. Слишком тихий, чтобы понять слова, но голос человеческий. Она испуганно выпрямилась на лежанке, думая, толкнуть ли мать или другого из старших – и все началось.
