Вспомнилось, как Владика по работе отправили на год в Финляндию вместе с семьёй. Год прошёл, я встречал соседей в аэропорту и до сих пор не могу забыть этого зрелища: Лада в новой шикарной дублёнке, шапке из чернобурки, а Владик в чём уехал, в том и вернулся.
От первого мужа Ладе осталась квартира, от второго ещё одна, которую соседка сдавала, а от Владика – загородный дом, машина и хорошие алименты на ребёнка.
Глядя на Ладу, мне совершенно не хотелось жениться, я был здорово разочарован в женщинах.
Женился я только тогда, когда Лада вышла замуж в четвёртый раз и уехала жить в Германию. Не знаю, как сложилась её дальнейшая судьба, но мне так и виделось, что её четвёртый муж бежит по снегу, обмотанный шарфом, в драных ботинках и тонком пальтишке, похожем на шинель.
Моя жена совершенно на Ладу не похожа и пока (тьфу, тфу, тьфу, чтобы не сглазить), у нас полное взаимопонимание, а скоро родится дочь. Страхи мои улеглись и остался только неприятный осадок. Со временем и это пройдёт.
У Олеси Михайловны был любовник. Ничего предосудительного, коли была она дамой незамужней, сорока пяти лет. Как говорится, ягодка опять. Любовнику её, Виктору, было сорок лет. Встречались они давно, шесть лет минуло, а к свадьбе дело не шло. Оно и понятно – у Виктора всё впереди, а у Олеси Михайловны закат занимается. Свои дети были взрослые, а родить детей Виктору она уже не могла, и потому о свадьбе говорить было глупо. Умом Олеся Михайловна это понимала, но думала о том, как несправедливо мир устроен: женщин после сорока как будто с корабля на берег списывают.
Виктор времени даром не терял и помимо Олеси Михайловны, периодически с молодыми девицами встречался. Встречи эти были разовые и он исправно возвращался к постоянной, проверенной временем любовнице. Приезжал он к ней, когда хотел и когда ему было удобно, привозил подарки, накрывал столы и был очень доволен собой. Конечно, молодец-удалец, держит Олесю Михайловну столько лет в напряжении, ничего не обещает. И женщина верная, постоянная есть, и свобода полная. А что? Сама должна понимать, что не пара она ему для брака.
Детей Виктор хотел гипотетически. Приятно было поговорить об этом с Олесей Михайловной, понимая, как ей это обидно слышать, наблюдать, как она всегда при этих разговорах меняется в лице, переживает, что вот-вот Виктор найдёт молодую жену и счастье её кончится.
В тот день он нагрянул к любовнице как всегда неожиданно. А с кем ей быть-то? Какие дела у неё могут быть, важнее Виктора? Пробыл он у любовницы как всегда три дня, а когда уехал, села Олеся Михайловна в любимое кресло с чашечкой кофе и вдруг поняла, что самые счастливые минуты в её жизни – это когда Виктор уезжает. Он ухитрялся занимать собой всё пространство и время, нарушая её привычки и весь уклад жизни. Говорить ей с ним было особенно не о чем. Секс с ним давно не бередил чувства, а стал пресным и привычным. Вспомнился анекдот: «Дети, что надо сказать, когда гости уходят?» – «Слава Богу!»
Через неделю Виктор приехал с цветами и сказал: – Давай жить вместе, как муж и жена, можем расписаться, но учти, что как только встречу достойную мать для будущего ребёнка, не обессудь, сама понимаешь.
Олеся Михайловна посмотрела на любовника материнским взглядом и ответила: – Спасибо тебе за всё и даже за это запоздалое и неказистое предложение, но больше ко мне не приезжай никогда.
