– Почему? За что?
– Из-за девки.
– Прости. Я не этого хотела.
– Не извиняйся. Я сам виноват.
– Не говори чепухи! Нет никакой вины в том, что ты попался под руку садиста и психопата!
По-прежнему не глядя на меня, он качает головой.
– Нет. На какой-то миг я забыл, где оказался. Здесь есть те, кому все позволено. И те, кого можно использовать, о кого вытирают ноги. Я ведь хороший врач. Они приходили ко мне… Я помогал. Давал то, что было нужно. Считал это партнерством. Но она ткнула меня моим же шприцем, а потом… Потом просто не захотела в инкубатор. И я решил, что заслуживаю возможность перейти в другую категорию. Стать тем, кто использует. Тем, кто вытирает. Наверное, в глубине души я всегда мечтал о чем-то подобном. О власти. О безнаказанности. Я сам виноват. Пусть этот случай станет мне уроком.
– Будем считать, ты прошел обряд посвящения.
– Я ненавижу это место. Оно делает из меня чудовище.
– Не сдавайся. Не позволяй им превратить тебя в жалкое пресмыкающееся, что готово на любую подлость и не вынимает языка из задницы хозяев, оно того не стоит!
Он наконец поворачивает голову и смотрит мне в глаза.
– Прости меня.
Этот тон… Перехватывает дыхание.
– За что?
– Я не делал твою жизнь проще. Мне казалось, это такая игра: ты бесишь меня, а я тебя. Мы словно сидели по горло в болоте. Унижали друг друга и плескались грязью. Я думал, ты такая же, как они. Не видел, что на самом деле… Ты тоже тонешь.
Наши глаза встречаются и встречаются надолго. Его взгляд скользит ниже, на мои губы, лицо приближается и я чувствую горькие запахи виски и табака, но даже это кажется по-странному притягательным. Острое желание что-то сказать, но в голове до тревожного пусто.
– Извинения приняты. Доброй ночи.
Едва не забыв снотворное, выбегаю прочь.
Огненный шар висел перед нашими глазами почти на протяжение всей дороги, но вплотную коснувшись горизонта, утонул в облаках и напоследок затопил лобовое стекло оранжевым заревом. Когда наконец погаснет и оно, попробую заснуть.
Вообще-то, я собирался отоспаться перед охотой, но в последний момент все же расставил приоритеты правильно: смотрел футбол, пил пиво, снова жрал какое-то дерьмо.
Это ничего, еще часок у меня есть. И развалившаяся за спиной суперхищница совсем не помешает.
– Будь осторожнее.
Сначала думаю, Ян говорит водителю, но машина едет плавно, почти бесшумно и бледная морда все так же безукоризненно бестолкова. А в зеркале заднего вида мелькает застывшая в ухмылке пасть.
– Война изменилась. Такого ты раньше не видела. – продолжает Ян.
Она полулежит на заднем сиденье, закинув ноги на колени своему глашатаю и кутается в безразмерную люксовую шубу. Не разбираюсь в мехе, но спорить готов, что представителей этого вида на Земле осталось не больше десятка особей.
Ян достает телефон. Почти касаясь друг друга, двое склоняются над экраном. Я тоже видел эти фотки: десятки обгоревших тел, сожженные машины. Большая часть из тех парней умерли внезапно, толком и не поняли, что произошло. Вот они сидят, с ухмылками чешут бритые головы и наяву видят девок, что гостеприимно распростертыми ногами встречают на подъезде к вражеской столице… И вот их накрывает смерть.
