Письма из Канавии. Рассказы - страница 13

Мы, как увидели Пранаса на экране, говорим билетерше: «Да, вот же – он! Его показывают!». Билетерша остолбенела и впустила нас.

А братья были озорные, чего только не вытворяли. Как-то раз в Караганде, в снежную зиму, а снега намело высотой с двухэтажный дом, братья вырыли глубоко под тропинкой туннель. Прохожие идут, идут, вдруг проваливаются и исчезают. Смеху было, конечно, как и, впрочем, слез, когда отец изловил сорванцов.

Семье Пирагасов есть, чем гордиться, дети во многом обязаны неистощимому оптимизму и трудолюбию своих родителей, которых к великой скорби уже давно нет в живых. Время собирает свою жестокую и неумолимую дань – из десяти братьев осталось восемь. Даже на пороге смерти чувство юмора не изменяет Пирагасам. Кто-то из братьев скорбно пошутил, когда на стройке погиб Альгимантас, что его смерть была незапланированной, в отличие от смерти Альбинаса, который умер после продолжительной болезни. Жестокая высылка в Сибирь не стала трагедией для Пирагасов, они все живые вернулись из ссылки, а сколько других семей осталось навечно лежать в братских могилах Сибирской земли.

В Раифской пустыне (в одном из казанских монастырей) монахи сожгли живьем семерых представителей Рабочего Совета. Прах их покоится в братской могиле недалеко от Раифского монастыря, где лежат и погибшие от рук красноармейцев монахи. И слова примирения на могиле:

Неважно, кто был виноват,

Земля погибшим пухом будет.

Как символ примиренья пусть

Сей памятник потомкам служит…

В той жестокой и кровавой трагедии сейчас действительно трудно найти правого и виноватого. Наверное, все-таки были все виноваты и вина их – в жестокости.

Может поэтому, самый старший из братьев Антанас, на вопросы, как же они «партизанили», отмалчивается, говорит, что ничего серьезного не было.

Молчит, как настоящий партизан. Не хочет вспоминать страшное то время, не ищет «виноватых», и как все нормальные люди не хочет возврата того жестокого и кровавого времени.

Так закончилась печальная история со счастливым концом.

Без музыки жизнь была бы ошибкой.

(Фридрих Ницше)

У Роберта Шоу как-то спросили:

– Какая разница между хорошим хормейстером и плохим?

Последовал ответ: – Хороший хормейстер держит партитуру в голове, а плохой – голову в партитуре.

Закончив весенне-полевые работы в своём огородном хозяйстве и собравши чемодан, который местные остряки из-за внушительных размеров называют «мечтой оккупанта», я отправилась в Россию. Поездка оказалась неожиданной, также как и жесточайший радикулит, начавшийся две недели назад и сопровождавший меня всю дорогу. Литва проводила дождями, холод и дожди сопутствовали мне в пути. В Казани нас встретило сияющее солнце и друзья, которых я не видела почти год. Меня слегка покачивало после долгой дороги, рассеянно улыбаясь и не успевая отвечать на вопросы, пыталась переключиться на темп суматошной городской жизни, особенно суматошной после деревенской идиллии, где рядом ходит аист «Гага» и соседка, с которой едва ли перекинешься парой слов за весь день.

Город весь был начинен электронными автоматами и машинами, которые ездили, где попало, ставились, куда попало, вытесняя людей и цветы, обычно сажаемые вдоль тротуаров и в палисадниках. Но как говорится: «И „смог“ отечества нам сладок и приятен!»

Поездка моя отчасти была связана как раз с этими электронными терминалами, через которые мне надо было решить кое-какие бюрократические проволочки в ОВИРе. Очередь в Интернете давно вышла за пределы допустимых сроков, поэтому мне ничего другого не оставалось, как стать в «живую» очередь в шесть утра, чтобы получить талончик в терминале. В восемь утра вся толпа в 150 человек хлынула к терминалам, последние, как самые наглые и ленивые оказались первыми. Меня сдавили, почти задушили, у меня не было сил ни выбраться из толпы, ни пробиться к терминалам. Пока я так безнадежно колыхалась в людской массе, чья-то сердобольная душа вытащила из кармана мой паспорт, ввела данные в терминал и сунула мне скомканный талончик. Я, почти не веря в удачу, развернула листочек и испытала повторный шок – тип паспорта был указан неправильно! Понимая безнадежность ситуации, зная, что на следующий день могло повториться то же самое, кинулась к какому-то сотруднику за пояснениями. От меня отмахнулись, более того мне было сказано почти следующее: «Катитесь в свой Израиль!» Тогда я начала кричать. Плохо помню, что говорила. Что-то о том, что это безобразие – душить людей в очереди и о том, что не в Израиль я еду, а смотреть детей в Литву. Кажется, надо мной сжалились, дали телефон начальника отделения. Безуспешно пыталась дозвониться в течение получаса. Разъяренная, рванула дверь в служебное помещение и, хотя вход был по электронным картам, дверь поддалась. Так открывая одну за другой двери, дошла до кабинета начальника отделения. Высокий брюнет, больше похожий на актера Голливуда, чем на канцелярского работника, замахал на меня руками, закричал, что мешаю работать, и как вообще я попала сюда!