В конце концов в один прекрасный (или не очень прекрасный) день за Принцессой послали, и королева объявила ей, что нашла для нее подходящего жениха. Это был король из восточных земель – очень богатый и очень старый. Принцесса заплакала от ужаса: она не хотела выходить замуж за старика. «Я не смогу полюбить его!» – в отчаянии воскликнула она. «Глупости! – сказала королева. – Когда я выходила за твоего отца, меня никто не спрашивал о любви. Любовь хороша для дурацких песен, а нужно прежде думать о деле». «Но он старый!» – плакала Принцесса. «Быстрей останешься вдовой и заживешь в свое удовольствие, – отрезала королева. – Ты должна быть благодарна, что я так о тебе забочусь». Но Принцесса не чувствовала никакой благодарности. Она горько зарыдала, а потом ушла и закрылась в высокой башне. «Пусть себе посидит, – сказала королева. – Никуда не денется. А мы пока начнем готовиться к свадьбе».
Ива в волнении наматывает на палец светлую косицу. Аранка, поджав губы, мрачно шьет, тянет к уху зеленую нитку.
Принцесса в башне металась от стены к стене. Что ей, бедняжке, было делать? Она могла бы убежать, – скажете вы, – но ведь Принцесса совсем не знала мира, даже не знала, как выйти из дворца. Куда ей было идти? У кого искать помощи? Она могла бы умереть, – скажете вы, – но Принцесса была такой юной и так хотела пожить на свете. В первый раз в жизни она отчаянно захотела счастья, любви, свободы – но никто не желал ее слышать. Слезы катились из ее прекрасных глаз целый день, до вечера.
Плача, Принцесса взяла свой серебряный гребень, распустила косы и принялась расчесывать волосы, чтобы успокоиться. Волна за волной золотые пряди сбегали ей на грудь, на колени и ложились кольцами вокруг ног. В них было ее собственное волшебство – то, что никто не мог у нее отнять. Проведя гребнем по волосам, как обычно, сто раз, Принцесса замерла и долго сидела в неподвижности, словно прислушиваясь к тайному голосу. А потом взяла костяной челнок (за время своего послушания она овладела всеми женскими ремеслами, и могла и прясть, и ткать, и шить), продела в него длинный золотой волос – и пошел челнок сновать туда-сюда, мелькая в волосах, как рыбка. И так, час за часом, круг за кругом – Принцесса тихо напевала, челнок танцевал – а вокруг нее ткался плотный золотой кокон. Волосы жили своей жизнью – по ним пробегали бледные искры, они потрескивали и как будто становились все гуще, блеск их все темнел. Много дней и ночей Принцесса трудилась без устали, не сходя с места, без еды и питья. Вот кокон поднялся до колен, вот он уже скрыл ее ноги до самых бедер, потом стал ей по грудь, затем по шею – и, наконец, и макушка скрылась под темно-золотым покровом. Где была Принцесса – теперь стоял столп, в котором не было ни одной прорехи, ни единой самой малюсенькой дырочки, в которую можно было бы подглядеть, кто внутри. Как это выглядело? – спросите вы. Да в точности как коконы гусениц, которых было много в дворцовом саду. Принцесса совсем не боялась гусениц, даже наоборот: она собирала их на кустах, приносила в свою комнату, кормила листьями и часто наблюдала, как гусеницы превращаются в неподвижные куколки, и как потом из этих куколок появляются бабочки – голубые, белые с черной каймой, желтые в коричневую крапинку… Они садились Принцессе на платье и на волосы (должно быть, принимали ее за цветок), а она осторожно брала их в руки и выпускала в открытое окно, грустно следя за их свободным полетом…
