Впрочем, прежде всего нам надлежало познакомиться с мужем. Оказалось, его бесенок-искуситель тоже болтался неподалеку, на всякий случай.
– Зато вот мой подопечный, – самоуверенно начал он, – совершенно не интересуется религией! Отличное сочетание, правда? Особенно после того, как жена ударилась в это мракобесие, как он, отчасти справедливо, называет ее состояние. И это нам льстит, заметьте! Нет, конечно, он человек широких взглядов. Он интересуется многим, от агни-йоги до исихазма, но вся духовность человечества представляется ему громадным супермаркетом, в котором он выбирает себе приглянувшиеся коробочки с разных полок. Ни системы, ни последовательности в его увлечениях нет и быть не может. Главное, он боится ответить самому себе на вопрос, во что он верит и что на самом деле думает, ведь всякий честный ответ заставит его принять на себя ответственность, а это именно то, чего он не хочет ни за какие коврижки.
Ему гораздо приятнее смаковать свои тонкие переживания и ежедневно увлекаться новыми игрушками, которыми можно так изящно блеснуть в узком кругу ценителей, непринужденно потешаясь над ограниченностью ортодоксов вроде его жены. Разумеется, и у него есть свои идеалы, которым он никогда не изменит – темное пиво, любимая компьютерная игра и любимый форум в Интернете. Наконец, девицы с роскошными ногами и бюстом, по сравнению с которыми его собственная жена – уродина. И он, конечно, тешит себя мыслью, что это не пиво, игры и эротические фото владеют его мыслями и чувствами, а, наоборот, он с их помощью отрывается от серой и занудной действительности.
Словом, атеистом мы его не сделаем, да и не надо. Но пофигистом нам его сделать уже удалось. Разумеется, он начинает тихо ненавидеть все, что связано с религиозными убеждениями его супруги, а к духовнику ее потихоньку ревнует, хотя и не хочет себе в этом признаваться. На этом фоне, конечно, очень нетрудно подловить его на искушениях плоти, и хотя он за последние три года ни разу не изменил ей в постели с другой женщиной, если не считать того случая в командировке, которого он сам стыдится. Но в мыслях и чувствах он уже давно не ощущает себя ее супругом, и тут, я думаю, будет самое время подкинуть ему какую-нибудь смазливую мордашку с широкими взглядами и выскодуховными вопросами, чтобы заниматься агни-йогой вместе.
– Это было бы слишком простым решением, – тут я уже не выдержал и вмешался, – к тому же факт измены может показаться ему слишком неприглядным, ведь эта досадная черта под названием «совесть» в нем вовсе не атрофирована, несмотря на все твои потуги. Гораздо интереснее заставить его хранить внешнюю верность, но так, чтобы он возненавидел и супругу, и цепи, которыми он, как высокоморальный человек, сковывает себя ради нее. К тому же половая неудовлетворенность служит отличным фоном для куда более тонких искушений.
Что же касается его пофигизма, тут ты прав, и об этом здесь уже говорилось. Это раньше мы доказывали превосходство материализма над религией, а потом – превосходство оккультизма над христианством. Но сейчас новая эра! Суть в том, чтобы человек сказал: сегодня утром я верю в то, во что мне хочется верить сегодня утром, а во что я верил вчера вечером, не имеет решительно никакого значения. Люди, впрочем, всегда так поступали, но сегодня нам удалось отучить – а точнее, отвлечь! – их от дискомфорта, который они при этом испытывали.
