25 ноября 1979 года я предложил редакции газеты «Вечерний Новосибирск» ответ на статью В. Пивкина «Ненужный крен», опубликованную в этой же газете 19 ноября.
Отклонив мою положительную статью о состоявшихся в Новосибирске вторых Рериховских чтениях, газета поместила заметку кандидата архитектуры, критикующего и Рериха, и рериховцев за чрезмерное, как он считал, увлечение им.
«Что же делать, – отвечал я автору статьи, – если, действительно, Н.К. Рерих, и здесь я цитирую самого Пивкина: «художник, создавший более семи тысяч картин; ученый разносторонних знаний, неутомимый путешественник, поэт, общественный и культурный деятель».
Можно к этому добавить, что во всех этих сферах Рерих проявлял не любопытство, а высокий профессионализм. А. Эйнштейн, Л. Милликен, Л. Бройл, Р. Тагор, С. Чаттерджи, С. Радхакришнан, Д. Неру, Н. Вавилов и многие другие сотрудничали на равных с Николаем Константиновичем.
Рериховский институт «Урусвати» обменивался публикациями с 285 институтами, университетами, музеями, библиотеками и научными обществами разных стран мира. В журнале института публиковались материалы по археологии, этнографии, лингвистике, философии, ботанике, фармакологии и геологии. Институт выпустил целый ряд монографий, посвященных древностям Тибета. И вполне естественно, что творчество Н. К. Рериха привлекало и привлекает особое внимание, а сам Николай Константинович, опять же цитируем Пивкина: «вызывает искреннее уважение и восхищение».
Обширность творческого диапазона Н. К. Рериха, – писал я далее, – тем более уникальна, что в его титаническую работу была вовлечена вся семья Николая Константиновича. Его жена, Елена Ивановна, – автор и переводчик ряда книг по философии, этике и религии Востока. Старший сын, Юрий Николаевич, – талантливый исследователь Тибета и Монголии, этнограф и лингвист, досконально знавший несколько восточных языков. Младший сын, Святослав Николаевич, – художник с мировым именем, видный специалист в ботанике, орнитологии и кристаллографии.
Найдем ли мы еще в истории XX века подобный феномен такого плодотворного, многогранного и бескорыстного творчества целой семьи, такого служения человечеству, такой преданности своему делу? И если уж быть до конца объективными, то именно родина Рериха позже всех отдала ему дань уважения и признания. Только в октябре 1964 года, в 90-летие со дня рождения и спустя 17 лет после его ухода от нас, имя Рериха впервые прозвучало в нашей широкой прессе. Тогда наша страна узнала только Рериха-художника. Сегодня Рерих открывается нам и как ученый, писатель, как общественный деятель…
В противовес В. Пивкину, пытавшемуся приписать свою оценку Рериховских чтений и «гостям искусствоведам из разных городов страны» (Пивкин), приведу лишь отрывок из письма искусствоведа Ленинградского русского музея Валентины Павловны Князевой, которая писала мне: «Приветствую вас из Ленинграда, где на меня нахлынула масса всяких музейных дел и забот. Но «Рериховские чтения» до сих пор для меня – самое яркое событие за последние годы, самый радостный праздник».
Что здесь можно еще добавить? В Живой Этике есть хорошая фраза: «меньше читай, но размышляй». Иногда именно простых размышлений и не хватает новоявленным «апостолам», за малыми кустарниками, не различающими белоснежных Вершин, устремленных к Владыкам Миров.
«Доселе Я говорил вам притчами, – разъяснял Иисус своим ученикам, – но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце».
