Письма тебе - страница 5

Не позаботились о том, чтобы мне было комфортно пересидеть ИХ семейный совет?

Не отвлекли меня на игру, чтобы заполнить такую нужную без моего присутствия паузу?

Просто вытолкнули меня в темноту, будто нашкодившего и провинившегося котенка?

ОПЯТЬ ко мне пришло ощущение пустоты и одинокого страха: как же так? Что я сделала? И почему я не их семья? Так закрылась ВТОРАЯ дверь.

ПИСЬМО

Среди всех моих воспоминаний, особенно детских, это самое тяжелое. Воспоминание, после которого уже нельзя было быть прежней послушной и во всех отношениях положительной девочкой: уже в раннем возрасте самостоятельно научившейся читать и писать, понемногу вязать крючком и спицами незамысловатые узоры (что, кстати, потом здорово пригодится в жизни), чисто петь и удивительно громко смеяться. Так громко, что мама всегда делала мне замечания, как будто стеснялась моего счастливого смеха и старалась снизить зашкаливающий уровень счастья. Уровень моего счастливого восприятия жизни.

В доме, где я жила, не было принято быть счастливым и сильным, было принято сдерживаться и терпеть. Позже мама мне говорила: «Мне в жизни пришлось тяжело, тебе тоже должно быть тяжело. Всем должно быть тяжело, как мне».

Сколько мне было лет? Точно не помню. Кажется, я еще не ходила в школу, а значит мне было не более семи лет. В моем детстве этого возраста было вполне достаточно, чтобы гулять во дворе и на окружающих улицах без сопровождения взрослых или старшего брата.

Справедливости ради надо сказать, что гулять на улицу меня выпускали крайне редко и далеко не со всеми детьми нашей улицы. Строгий контроль и отбор всего, что меня окружало были в моей жизни всегда. Наверное, чтобы я не сказала лишнего, или мне не выболтали того, что мне знать не надо….

Спустя многие годы (до сих пор не могу понять, почему спустя годы, даже десятилетия) знакомые, одноклассники задавали мне вопросы про мое псевдоусыновление, удовлетворяя тем самым видимо давно сдерживаемое любопытство.

Где они были раньше? Звонили мне, писали поздравления в социальных сетях, всячески демонстрировали свое внимание ко мне и моей жизни?

Где?

Где вы были раньше, когда основные участники начала моей жизни и моей истории еще были живы, и я могла хоть что-то разузнать, прочувствовать, понять, перестать изматывать себя внутренними вопросами?

Где были вы, ЛЮДИ, у которых тоже есть дети, сейчас уже внуки?

Да люди ли вы вообще, пришедшие в человеческий зоопарк глазеть на чужую необычную жизнь и обстоятельства?

Я была послушным ребенком.

Послушным во всем.

Это означает, что я не устраивала сцены в магазине, я не просила купить мне мороженое, я не позволяла себе вызывающее поведение ни дома, ни на людях;

Иногда мне кажется, что я боялась своих родителей, т.к. они были скоры на воспитательные меры, причем в качестве подручных материалов использовалось то, что в этот момент попадалось под руку: ремень, шланг от стиральной машинки, просто «тяжелая» рука.

Кричать и плакать строго-настрого запрещалось, чтобы не услышали соседи и не «раскрыли» тайну этой во всех смыслах благополучной семьи: «еще не дай бог услышат, что у нас тут творится…»

И я старалась, что называется «не будить спящую собаку», то есть быть хорошей.

Заслужить, если не похвалу, то, уж точно, не расстроить родителей. Потому что именно «расстройство родителей» запоминалось надолго, и немилость длилась мучительно бесконечно, постоянно сопровождаясь упреками и напоминаниями о том, что я неблагодарная и недостойная получаемых мною благ девочка.