– Может, ты денег кому-то должен? Тачку чужую разбил? Бандюки напрягают? Грузят менты?
Третьяк на всё отвечал односложным «нет» или просто мотал отрицательно головой. Промчавшись по центру, белая Хонда обогнула Казачью гору и понеслась вдоль высокого обрывистого берега по длинной дороге, ведущей на север. Любопытство Дроздова достигло точки кипения. Панельная пятиэтажка, где они с Иркой снимали квартиру, скоро покажется за поворотом, а к разгадке он не приблизился ни на шаг. Не зная, как развязать язык собеседнику, Алексей решился сыграть ва-банк. Изобразив на лице бесстрастную маску Каменного гостя, нарочито холодным тоном он произнёс :
– Знаешь, что, корефан? Тормозни-ка возле киоска. Да, сразу за остановкой. Я там выйду.
Саня вильнул направо и остановился, прижавшись к обочине.
– Мы же ещё не доехали.
– Ничего, я как раз сигарет куплю.
– Так ты покупай, я подожду. Какие проблемы?
– Пешком захотелось пройтись.
– А как же адрес? Ты ведь хотел записать.
– Да ладно. Навряд ли уже пригодится, – ответил Дроздов тем же металлическим голосом, будто разговаривал робот, – поначалу мне показалось, что мы остались друзьями. Видать, ошибся. Бывает..
Сжав до ниточки тонкие бледные губы, Третьяк надавил на газ. Машина рванула с места, заставив Дроздова качнуться вперёд – да так, что его голова едва не воткнулась в лобовое стекло. Почти что сразу взвизгнули тормоза, и Саня резко свернул направо в первый попавшийся двор. Проехав между беседкой с дырявой крышей и усыпанной собачьим говном песочницей в дальний угол, где старые вязы бросали на пыльный асфальт ажурную тень, школьный друг заглушил мотор, не говоря ни слова. Из красной пачки с голубой надписью «Magna» Саня выудил две сигареты, сунул одну в бледные губы, а вторую протянул Дроздову. Какое-то время оба молча курили, пуская синий дым в открытые окна. Третьяк стряхнул за окно пепельный столбик и промолвил негромко, глядя прямо перед собой, словно по-прежнему ехал по трассе :
– Лёха, ну как ты не можешь въехать? Ради старой дружбы я и молчу.
– Не въезжаю, в натуре. Это как понимать? – озадачился Алексей.
– Друга терять неохота. Вот как. И без того восемь лет не виделись. А если я всё расскажу, тебя же моментом сдует. Скорее всего, навсегда. Кому нужны чужие проблемы?
Дроздов повернулся к старому другу, вытянул руку и крепко сжал прохладную, вялую, словно лишённую жизни, ладонь.
– Саня. Смотри мне в глаза. Да сними ты уже эти долбаные очки!
Свободной рукой Лёха сам ухватил очки за дужку, сорвал с белого лица чёрные стёкла и бросил вперёд на панель к ветровому стеклу :
– Слушай, чувак. Не знаю, как ты жил эти годы и чем занимался. Даже если ты банк ограбил. Или кого замочил. Да мне насрать. Понимаешь? Я ж за тебя. По любому.
Третьяк помолчал с минуту, затягиваясь душистой Магной. Через зелёное кружево старого вяза пробивались солнечные лучи, играя на бледных щеках яркими бликами. В тихом нагретом воздухе хорошо было слышно, как жужжат над цветочными клумбами неутомимые пчёлы с оранжевым грузом пыльцы на глянцевых лапках.
С другой стороны двора доносились весёлые крики :
– Серёга, скинь с балкона жёлтую сумку! Да, большую, хозяйственную. Я на «Речник» сгоняю за пивом. Балдыся сказал, «Жигулёвское» разгружают. Он уже очередь занял.
– Держи! Только бери сразу ящик.
– Тогда добавляй два штукаря.
– Базаров нет. Щас положу в кармашек.
