Это по нынешним временам за пощечину вору или убийце могут посадить лет на пять-шесть, а в застойные времена бандиты и грабители воспринимали затрещины как неизбежные издержки воровской профессии. Никому бы до этой беременной Соколовой не было дела, но вмешался полковник Николаенко, ставший после самоубийства Вьюгина начальником нашего РОВД. Николаенко заставил Соколову написать на нас заявление и передал собранные материалы в областное УВД. Он бы с удовольствием передал состряпанное им дельце в прокуратуру, но вот перепрыгнуть через голову начальника областного УВД генерала Безрукова он никак не мог. На кадровой комиссии решили: материалы на меня и Матвеева в прокуратуру не передавать, в качестве наказания обоих уволить. Тут выяснилось, что если уволить меня, молодого специалиста, то рухнут проценты по воспитательной работе с милицейской молодежью, а этого допустить было никак нельзя. За падение процентов не поздоровилось бы всем, включая генерала. В Москве за процентами бдили и бдят, чуть что не так, мигом холку намылят. Генерал Безруков взвесил все «за» и «против» и принял соломоново решение: меня перевели на новое место работы в далекий провинциальный райцентр Верх-Иланск, Матвееву дали возможность уволиться по собственному желанию.
После кадровой комиссии мои отношения с Матвеевым охладели. Он стал считать меня виновником всех своих бед. Некая доля правды в этом была. Действительно, если бы не мое и полковника Николаенко противостояние, то плевали бы все на беременную воровку. С другой стороны, я не подстрекал Серегу Матвеева бить Соколову по щекам и таскать за волосы. Тут он как-то без моих советов обошелся.
После увольнения Матвеев переменил несколько мест работы и году этак в 1986-м устроился работать в такси. Работа в такси всегда была сопряжена с риском переступить закон. Кого только не возят таксисты: и воров, и барыг, и спортсменов, и цыган, и проституток. Добропорядочные граждане – самые редкие пассажиры такси. Откуда у простого работяги деньги на тачку? А у воров и торгашей они всегда есть.
Таксисты всегда спекулировали водкой. После окончания работы винно-водочных магазинов спиртное можно было купить только в такси. В 1983 году бутылка водки в магазине стоила 5 рублей 30 копеек, у таксистов – 10 рублей. С введением горбачевского «сухого закона» цена водки в магазине подскочила до 10 рублей, а у таксистов, соответственно, до 20–25 рублей. Какой доход с каждой бутылки имели таксисты, подсчитать нетрудно: за смену в среднем каждый таксист продавал по пять бутылок – чистая прибыль от 50 до 75 рублей. В 1983 году я жил в общежитии хлебокомбината. Средняя зарплата хлебопеков была в районе 145 рублей. Во времена правления Горбачева она, в отличие от цен на спиртное, осталась прежней.
Но милицейская романтика не давала покоя Сереге Матвееву, и он решил восстановиться в органах. К началу 1988 года сменилось все руководство областного УВД. Об истинных обстоятельствах увольнения Матвеева уже никто не помнил, и его с легкостью взяли на прежнюю должность старшего оперуполномоченного Заводского РОВД. Так в возрасте тридцати восьми лет Сергей Васильевич вновь стал капитаном милиции. В марте 1988 года Клементьев занял должность заместителя Малышева, через два месяца он перетащил к нам, в городское УВД, Матвеева. До августа они сидели в одном кабинете, потом Клементьев выпер его и посадил с собой оперуполномоченного Игнатенко, молодого паренька, попавшего в городское управление исключительно по протекции его мамаши, работавшей бухгалтером в областном спортивном обществе «Динамо».
