И тебе, Гала, спасибо. Хотя можно поспорить, о том, как бы порадовался её жених, узнав, какими способами будущая жена соблюдает ему верность. Но с другой стороны – каждый кузнец своих рогов. За высокие принципы и суровые правила в современной жизни, каждый платит свою цену.
Я собирался еще поваляться в этой сладкой постели, но со двора донесся шум. Подружки Гали так рано не возвращались, тем более, вместе они никогда не приходили – каждая освобождалась в свое время. Это пришли мои приятели.
Все бы ничего, но из одежды у меня с собой всего ничего. А объяснять вразумительно, почему я выхожу из девичьей светелки, одетый, как новорожденный, согласитесь сложно. Но и оставаться глупо. В конце концов – соседки придут. Надо брать огонь на себя. Я вскочил. Надел свою единственную часть туалета и на возгласе Ильи:
– Где Олег, он вроде оставался здесь? – я вышел из комнаты.
– Да здесь я! – пришлось мне произнести, как можно спокойней и безразличней. Ну, подумаешь, в чем в гости к девушке может прийти благородный дон.
Благо, возбуждение уже спало. Ничего больше из-под трусов свое любопытство не проявляло!
Однако, и без этого мои приятели застыли. Не ждали, что называется. Причем, пришли не только Илья с Леной, но и «Шурик-большой» с дочкой того скульптора. Роман у них что ли?
– Ты чего там делал? – спросил Илья.
Молодец! Мужику за тридцать, в журналах столичных печатается, а умнее вопроса не придумал. Ленка его жена даже рот раскрыла. То ли что бы мне помочь, то ли от удивления от «деликатностьи» своего мужа.
Мы тоже не лыком шиты.
– У Галки кровать сломалась, – как подтверждение своих слов, протянул ладонь с теми злосчастными шариками, которые я так и не выпустил из руки. – Надо было помочь.
Илья был ошарашен. Он произнес звук, составляющий нечто среднее между А – Ы и У.
Слава Богу, не спросил, а почему я почти голый бросился помогать решить проблемы соседки.
Ленка челюсть закрыла и натужно закивала головой. Ну да, разумеется. Дескать, а как еще можно чинить девичью кровать в полной темноте.
«Шурик» задрал голову вверх, словно пытался глазом вооруженным его очками рассмотреть Море спокойствия на маленькой Луне во второй фазе. Всем своим он говорил:
– За то, что я не спрашиваю, как под хрупкой девушкой сломалась чугунная кровать, которая успешно пережила Крымскую войну середины прошлого века, и зачем во время ремонта откручивать шишечки, а не привинчивать их, – с тебя как минимум литр пива завтра с утра.
Ультиматум. Но ничего не поделаешь.
И только отпрыск народного скульптора, кажется, ничего не поняла. И с нетерпением поглядывала в сторону набережной.
– …Мы за деньгами, – словно оправдываясь, зачастила Ленка, – В ресторан собираемся. А деньги вот забыли. Ты как, с нами?
– Да нет, – ответил я, подчеркивая свою усталость от недомогания о котором еще пару минут забыл напрочь, – Что-то неважно себя чувствую. Надо отлежаться
– Когда перегреешься себя насиловать ни в коем случае нельзя. – Это «Шурик» нарушил молчание и по его заботливости я понял, что если я не хочу услышать сегодняшнюю историю гуляющей в виде анекдота по всему Гурзуфу, литром не обойдешься.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я. – Я тебе очень благодарен за участие. Твой должник.
«Шурик» все понял и его молчание, вроде, было гарантировано.
Ребята быстро забрали кошелек из своей комнаты и ушли. А я почти сразу заснул. Можете не верить, но я, действительно, себя не слишком хорошо чувствовал.
