Главаря этой таинственной лавочки никто, кроме «бригадных», не знает. Погоняло у него Хан, только это и известно. Видать, человек не из блатных: эти все на виду.
– Больше всего озадачило другое, – продолжал Радченко. – По нашим сведениям, Хлыст и Николаша решили уйти от Хана и промышлять самостоятельно. За это их люди и поплатились. А кинжалы были чем-то вроде послания с запугиванием. Мы вызвали Хлыстова и Николаева на допрос, дали понять, что знаем об их проблемах. Реакции не последовало, хотя видно было, что оба чувствуют себя очень неуютно. Они могли сдать нам Хана и, тем самым, обезопасить себя, но делать этого не стали. Потом и вовсе исчезли…
– Видимо, он им был нужен на свободе, – произнес Белкин с полувопросительной интонацией.
– Очевидно, – кивнул Радченко. – Потому что Хлыстов предпочел сесть, но не выдать Хана. Вскоре после допроса он как-то очень уж глупо погорел на банальной квартирной краже и загремел на два года общего режима. Все выглядело так, будто он сознательно бежит от Хана на зону.
– Убрать на зоне можно без проблем, бывает, даже проще, чем на свободе, – нахмурился полковник.
– Но Хан чужой в уголовном мире, – напомнил Радченко. – Зная об этом, Хлыст и поспешил спрятаться там, где у его бывшего босса вряд ли есть связи. Кстати, в полиции у него тоже, судя по всему, нет своих людей.
– Мафия с короткими руками, – хмыкнул Белкин. – А что Николаев?
– Был убит в перестрелке через две недели после задержания Хлыстова. Вместе с тремя своими «быками».
Полковник, размышляя, пошевелил переплетенными пальцами и, почти утверждая, произнес:
– Нынче вы видели кинжал точно такой, как и несколько лет назад?
– Так точно.
– А Хлыстов на свободе уже…
– Полгода. Почти. К сожалению, я не в курсе, чем он занимается после отсидки.
– А что Хан? – впервые осязаемо спросил Белкин после паузы.
– Судя по всему, ведет такую же жизнь, как и прежде – работает с привычной «клиентурой» и старается обходиться без крайностей. Его жертвы – традиционно всякая мелочь, которая по каким-то причинам не подпала под «крышевание» бандитов или официальных структур.
Майор сделал вид, что не заметил, как поморщился начальник, и продолжил:
– У нас есть наводки, по крайней мере, на три «бригады», которые связывают с Ханом. Но… очень слабые, вовсе не обязательно, что они верны. В девяносто девятом нас тоже навели на один комиссионный магазин, как оказалось, напрасно.
– Тем не менее, – настоял полковник.
– Одну из «бригад» возглавляет Антон Селиванов, другую – Олег Мамонин, третью – Валдис Нагла…
– Литовец, что ли? – Белкин даже удивился.
– Латыш.
– А, как Чубайс.
– Скорее как Пельш.
Немного уязвленный полковник решил блеснуть эрудицией:
– Янтарь, цепелины, Старый Томас, Крестовая гора… – поймав на себе обескураженный взгляд Радченко, со снисходительной улыбкой пояснил: – Дочка со своей семьей в Таллине была на прошлый Новый Год, порассказала.
Майор поспешил сменить тему.
– «Бригады» Селивана, Мамони и Наглого используют довольно эффективное прикрытие. Все трое владеют небольшими ломбардами, подчиненные им «быки» в основном числятся работниками этих фирм. Хотя есть подозрения, что пара-тройка отморозков связаны с «бригадами», но к ломбардам отношения не имеют. Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания и не компроментировать хозяев.
– Мда, придумано неплохо, – согласился полковник. – Подобные конторы должны иметь дело с довольно сомнительным контингентом, трясти должников… – отвернувшись от Радченко, он озвучил очередной вопрос-утверждение: – И на них ничего нет.
