– Помнишь, я тебе рассказывала про знакомую парочку, где Маша очень любила Петю, а он как-то не ясно? В один прекрасный день она ушла с собранным чемоданом. А он не стал ее останавливать – это должно быть очень страшно. Я у нее спросила потом, как она хотела, чтобы события развивались, и что было последним, что она ему сказала.
Костя смотрел на нее, недоумевая, почему именно сейчас Нора завела подобный разговор, будто зная, о чем он только что думал. Ковыряясь в его голове, она могла намекнуть таким образом о его романтичных воспоминаниях. Но это было просто за гранью реальности – из области фантастической саги или каких-нибудь «Сумерек».
–И она мне ответила, что шутила с ним как ни в чем не бывало. Они вместе смеялись, все было как обычно. В какой-то момент она сказала: «Я не соковыжималка, а ты не апельсин, чтобы выдавливать любовь». Понимаешь?
– А он что ответил ей? —заинтересовался уже Костя в этой лиричной истории.
– Он присел на табурет, перестал смеяться и сказал, что она права. Маша все сразу поняла и собрала вещи. До последнего она думала, что он шутит, что вот-вот сейчас сорвется, как обычно, и остановит ее. Но он продолжал сидеть на кухне, смотря в одну точку, пока она собиралась. Так и ушла. Ревела потом дома, как ненормальная. Но я знаю, что они больше не сошлись. Что тогда случилось и как вышло – трудно сказать. Наверное, просто ее не любил, а осознание пришло резко в моменте.
– Нор, любимая. А зачем ты сейчас мне рассказала эту историю?
– Не знаю, просто в голову пришло. Сама понять не могу, почему… Наверное, нужно Машке написать, спросить, как у нее дела. Уже больше года не общались. Она тоже, я знаю, переехать собиралась из Пушкино, но в Москву.
– Не знаю, как так можно. Если ты живешь с женщиной, то зачем тогда – раз она нелюбимая. Не пойму таких парней никогда, это, скорее всего, выжидательная позиция. Они отсиживаются как бы в тылу, пока ждут свою единственную, а потом уже приступают к атаке. Как правило, со своей именно женщиной – любимой, я имею в виду, все происходит очень быстро. Вот вы встретились, вот уже живете вместе, вот уже этот марш Мендельсона играет – как у вас это получается, не представляю. Но все это кажется очень естественным, когда рядом с тобой та самая, мы даже не успеваем задуматься, сколько времени прошло. Как вы это делаете? —задал риторический вопрос Костя, притянув к себе Нору.
Нежный поцелуй плавно перерос в чувственное объятие, наполненное всей страстью, которой был пропитан Костя. Нора таяла в его руках, как плавленый сыр на теплой гренке, растворяясь в атмосфере по капле.
Это было схоже с процессом жарки грибов, когда из них испаряется влага. В тот момент Нора фактически испарилась, ее тело сгорало – оставалась только душа. «Наверное, опасно так любить мужчину», —часто думала она, оставаясь наедине с собой. Однако она точно знала, что себя уважает больше, чем кого-либо, иногда представляя, как уходит навсегда, в ней просыпалась невиданная жестокость—все это оставалось в ее фантазиях. Зачем женщины иногда строят в воображении душещипательные сценки? Ответа на это не знает никто, так интереснее просто жить.
– Может, подашь мне все-таки стакан воды? —возмутилась Нора, глядя на измотанного молодого человека.
– Дай передохнуть. И вообще, почему стакан воды должен подавать именно я?
– Потому что детей у нас еще нет. Да и в такой ситуации было бы кощунственно просить нашего сына, например, после нашего же акта любви помочь утолить жажду. Это уже какая-то колонизация и рабство.
