Мана ловко спрыгнула с высокого панциря. Половину ее смуглого лица закрывал белоснежный платок. Валькирия во всей красе. Всегда предусмотрительная, всегда успешная. Вот почему все девчонки в Центре ее тихо ненавидели.
Шатаясь, я сполз с бронекрыла. Близкий как никогда Свет ослеплял. Зонды кружили вокруг белого столба, точно черные мухи вокруг мяса на прилавке.
– Слюни вытри, – сказала Мана, снимая платок.
Я вытер.
– И слезы.
Вытер.
– Ну?
Собираясь с мыслями, я протянул ладонь к пасти бронекрыла. Широкий язык выполз между жвал и облизал влажные следы «моллюсков».
Чтобы что-то сказать, бросил:
– Архонт сказал: Свет угасает.
– Свет? – сказала Мана. – Как это возможно? Свет ведь – всего лишь проекция пульта управления незримым полем, которое расширяет Вселенную.
Моя нижняя челюсть отвисла:
– Че-е-е-е-его-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о?
Мана пожала плечами.
– Ты бы сам знал, если бы интересовался миром, где живешь.
Я чуть было тихо не возненавидел ее, как все девчонки в Центре.
– Я мечтаю забыть этот чертов мир, эту чертову планету, как только вернусь к сестре.
Темные глаза Маны сверкнули.
– Тогда ты не собираешься натворить глупостей? Отпустишь свою принцессу?
– Мы прилетели сюда говорить не о Юле…
– Нау, нет уж, сначала о принцесске, – Мана подступила вплотную. Я застыл между ней и обрывом. Крутым, осыпающимся обрывом. На дне оврага, в зарослях, вилось что-то темное. Тени? Птичьи гнезда? Змеи?
Мана заметила, куда я смотрю, и закатила глаза:
– Не бойся, тебе это не грозит. Пока что, – в мою грудь ткнулся твердый палец. – Твоя принцесса не желает, чтобы ее дотошный рыцарь путался под сианотика, синюшными ногами. А ты будешь путаться? Пойдешь против нее?
– А ты бы не пошла против Дарсиса, если бы его как тупого лося несло на автомобильную трассу, где сшибут насмерть?
Ее палец надавил сильнее, моя грудная мышца вдавилась между ребер.
– Воля Дарсиса – закон для меня.
Я скинул ее руку с груди.
– А мой закон – чтобы Юля выжила. Мне плевать на ее хотелки. Лишь бы дожила до семнадцати лет, до того фантастического утра, когда сможет встать с постели сама без моих пинков. Вот тогда я забуду весь этот ужас, – я перевел дух. – Но нам нужно поговорить не о Юл…
Мана резко выбросила руку, стальные пальцы сдавили мое правое запястье, дернули меня от обрыва. Лучезапястный сустав свело.
В голове всплыл дисплей ботбоксера, на нем яркая строчка:
Захват для опрокидывания. Контрприем: обратный выверт.
Я быстро провернул кисть вовнутрь, высвободился.
– Что ты?..
Из головы Маны выстрелили черные векторы злости. Жадная губа внутри меня тут же начала всасывать их как спагетти.
– Дурак! Если возомнил себя легал, крутым парнем, – крикнула Мана. – Если готов сцепиться с целой расой, сначала попробуй сделать меня.
Очередная спагеттина–вектор растаяла внутри меня черным обжигающим соком. Мой рассудок поплыл, череп чуть не раскололся. Ну получай, Мана.
Я бросился на бразильянку. Мана отклонилась вбок, поймала меня локтевым сгибом за шею, потянула назад. В глазах потемнело. Я захрипел сдавленно.
Перед глазами снова дисплей со строчкой: Удушающий за горло сзади. Контрприем: бросок противника.
Закинул руку за голову, ворот рубашки валькирии попался в ладонь. Манин локоть сдвинулся на мой кадык, сонную артерию перестало давить. В глазах прояснилось. Потянув Ману за ворот и локоть, я наклонился вбок и бросил ее перед собой. И тем самым открылся.
