– Приплыли, Палыч… «Политику» лепят… на контроле у «самого»
– И…
– Выборы скоро, не дадут спокойно работать.
Мобильник Иванова опять зазвенел,
– Вообще не дадут…
– Это уж точно! Повезло тебе, Гена.
– Ну по сравнению с ним, конечно. Как такого хоронить то будут?
Иванов обречённо достал телефон. Долго кого-то слушал, даже не пытаясь отвечать, затем с интересом спросил:
– Евгений Филиппович, сможешь мне больничный устроить?
– Так всё плохо?
– Ещё один без башки. Майн Риды хреновы, со своими всадниками …
– Какими всадниками? – Палыч недоуменно посмотрел на Иванова, – он же пеший, даже … лежий. Ну в смысле этот, лежачий.
Иванов тоже в свою очередь посмотрел на Палыча, но заинтересованно
– Издеваешься? Нет, скорее глумишься. Ты что «Всадника без головы» не читал?
– Нет. А что, книжка интересная?
– Да пошёл ты …
– Понял, не дурак. А что там, – Сташевский мотнул головой в сторону расположенной неподалёку областной администрации, где располагалась и местная Дума, – тоже депутат?
– Угу… серия, однако…Может утопиться? Озеро рядом.
Глава 2
Вторым обезглавленным «народным избранником» оказался некто Николай Валерьевич Жарков, он же «Жара». Лицо не менее известное и с не менее спорной репутацией, чем у предыдущей жертвы. Место, где было обнаружено тело депутата, говорило об изысканном вкусе убийцы – небольшой ухоженный парк в центре города, возле памятника Пушкину.
Состояние второго тела (как и в предыдущем случае, можно было с полной уверенностью называть его трупом) было идентичным первому –отделение важнейшей его части было произведено чисто, опытной рукой. Ни следов крови на одежде, ни следов борьбы, вообще никаких следов. И также начисто отметалась спасительная версия ограбления, нет, даже отбрасывалась на этот раз просто неприличной суммой наличных денег и оставшимися на руке часами. «Без малого пять тысяч евро стоит. В журнале такие видел», – заметил судмедэксперт.
– Это в том журнале, где девчонки классные? – У Сташевского сегодня было приподнятое настроение – по вторникам он играл в биллиард в клубе «Золотая луза», почётным членом которого являлся после того, как два года назад в блестящем стиле выиграл чемпионат Сибири и Дальнего Востока, – Опять вещдоки в личных целях используем?
– Так ты же все пальчики с него снял, Палыч. Я так, полистал немного, – смутился медик, тихий интеллигентный человек, над которым все любили подтрунивать, но так, беззлобно, поскольку для нормальной работы любого коллектива в нём должен быть стандартный комплект – «Трус, Балбес и Бывалый». За «Балбеса» работал Палыч, с «Бывалым» тоже всё ясно, а первый персонаж достался медику. Было ещё двое в отделе Иванова, но они проходили под кодом «молодые», хотя один был старше другого лет на пятнадцать. Считалось, всё равно «молодые», так как наша вначале упомянутая троица была уже в состоянии, которое принято называть предпенсионным.
– А вот и «…златая цепь на дубе том», как сказал бы наш классик, – Сташевский повернулся к памятнику Пушкину, – Ну куда же без неё реальному российскому пацану? Тяжёлая «голда» – то. Как шапка Мономаха. Да ещё и с брюликами.
Эту сентенцию Палыч произнёс по поводу того, что убийца, он же неизвестный лесоруб вышеупомянутых «дубов», после сделанной работы аккуратно засунул цепь, ранее гордо украшавшую шею убитого, в кармашек дорогого пиджака рядом с кокетливо торчащим платочком. Очевидно, чтобы не свалилась с «
