– Как твоя скрипка? Краска должна была высохнуть, дай взглянуть.
Родион подошел ближе к столу, за которым сидел мальчик, взял в руки скрипку и принялся тщательно осматривать инструмент.
– Что ж, характерный запах краски еще присутствует, но следа как и не бывало. Это хорошо. Правда я бы на самом деле еще чуть подровнял слой на скрипке, но думаю, мадам и так не заметил произошедшего.
Виссарион повернулся к дворецкому.
– Думаете, она сильно злилась бы, если узнала?
Родион положил скрипку обратно и сел на кровать.
– Думаю, даже не стоит думать о том, что могло произойти бы в таком случае. Лучше не беспокоить ее. В последнее время хлопот ей хватает.
Виссарион встал со стула и присел рядом с собеседником на кровать.
– Вы говорите о статье в газете? Из-за этого она так переживает…
– Да… И это тоже. – Родион опустил голову.
Мальчик задумался, выдержал паузу, сказал:
– Родион, скажите мне…– Виссарион посмотрел на дворецкого, – почему мадам никогда не говорила мне, что у нее есть еще одна дочь, помимо моей матери? Почему она скрывает, что у нее два ребенка…
Родион откинулся назад, опершись на свои руки, взглянул в никуда.
– У мадам П. много секретов, которые она никому никогда не расскажет… Но на самом деле она никогда не скрывала, что у нее двое детей. Она просто не хотела, чтобы о твоей матери вспоминали.
– Вспоминали? – Виссарион развернул торс к Родиону, – Что ты… Вы имеете в виду? Бабушка не любит вспоминать о моей матери?.. – Виссарион опустил голову. – Мама говорила мне, что, когда она встретила папу, ей пришлось сбежать из родительского дома, потому что бабушка запрещала ей видеться с ним.
Родион ехидно улыбнулся. Виссарион смотрел на него, всё ожидая ответа.
– Мадам П. не нравится, что я так добр к тебе, Виссарион. – Родион взглянул на юношу. – Она считает, что я говорю много лишнего и о ней, и о твоей матери.
Виссарион покачал головой.
– Но почему? Объясни мне, почему мне нельзя знать о них ничего? Почему я живу тут уже как два года, а кроме как “правил поведения” я ничего не знаю? Почему мне нельзя выходить из дома, почему нельзя смотреть в глаза своей бабушке, почему…
– Тебе не стоит называть ее бабушкой, даже со мной наедине, Виссарион. – перебив мальчика, сказал дворецкий. – Если бы она услышала это, разозлилась бы еще больше.
Виссарион встал с кровати и подошел к окну.
– Ты не ответил мне ни на один вопрос… – мальчик опустил голову и оперся на подоконник рукой. – Я даже в сад не могу выйти без разрешения.
Родион встал с кровати, тяжело вздохнул, подошел к парню, положил руку ему на плечо. Дворецкий прекрасно понимал чувства Виссариона и не хотел разрешать себе поддаваться эмоциям… Но поддался.
– Если нужно, можешь выйти сегодня и погулять в саду. Только не бери с собой светильник.
Виссарион обернулся на собеседника.
– Но…
– Я обо всём позабочусь, Виссарион.
Родион убрал руку с плеча мальчика и едва слышно промолвил:
– Ты не в тюрьме, прошу тебя, помни об этом. Ты не заключенный. И обязательно выйдешь отсюда.
Родион развернулся и вышел из комнаты, ничего не сказав на прощание.
Виссарион сглотнул ком в горле. Ему было больно. Больно от слов дворецкого. Хотелось кричать, но кричать было нельзя. Кричать было запрещено правилами.
Просидев в комнате некоторое время, мальчик решил все-таки рискнуть и выйти на улицу. Юношеский максимализм дал о себе знать, да и сейчас парнишке хотелось разбавить нагнетающую обстановку, чтобы только не утонуть в реках собственных сожалений. Тем более, Родион ведь разрешил ему. А вроде бы Родион никогда не врал. Или всё-таки нет?
