— Разве? — это немного шокировало Вику, но поверить в это было слишком сложно.
— Она не говорила это прямо, но я чувствовал, что это так.
— Люди слабы, ты же знаешь. Иногда сложно принять что-то, что причиняет слишком много боли и неосознанно хочется избавиться от этого. Но это не со зла. Это защитная реакция.
— Зачем ты… именно ты её защищаешь?
— Я пытаюсь понять. Представить себя на её месте.
— Не надо. Не стоит пытаться оправдать её. Не все заслуживают оправдания.
— А кому дано решать, кто заслуживает, а кто нет? — грустно вздохнула Вика.
Разумов покачал головой.
— Я тебя не понимаю. Мне показалось, что ты… хочешь быть с Андреем, — изумился он, — что даже несмотря на все мои предупреждения, не собираешься отступать. Что он нужен тебе.
Вика нутром чувствовала, что сейчас она буквально проходит своё первое испытание верности в глазах Разумова. Верности Андрею.
— Я не собираюсь отступать. И уступать его тоже не буду, — она упрямо посмотрела ему в глаза, надеясь, что он хорошо читает людей и всё поймёт и сам. — Но у меня есть одна проблема, с которой я не умею справляться. Я во всех людях вижу в первую очередь хорошее. Пытаюсь понять их поступки и мысли, влезть в чужую шкуру, найти оправдания. Иногда это выходит мне боком, я знаю.
Разумов невесело усмехнулся.
— Это ты про меня? Я надеялся отпугнуть тебя ещё в первый раз, а ты всё равно пыталась со мной найти контакт, общаться и даже подружиться. Нахрена, правда, не знаю.
— И про тебя тоже. И я не пожалела, что знакома с тобой. Но в первую очередь это касалось Андрея. Наше с ним знакомство тоже началось не лучшим образом, мне он не понравился, да он просто бесил меня, если уж быть честной. Но я смотрела глубже, я искала причины и смыслы в его словах и действиях. Я заглядывала внутрь, — Вика смотрела на него, будто и вправду могла увидеть его нутро, его просвеченную рентгеновскими лучами полупрозрачную душу, — и я разглядела его настоящего. Хотя ты знаешь, что он может быть и пугающим. Но теперь для меня это всё ничего незначащая шелуха. Пыль, пепел, который можно стряхнуть.
— Тут уже скорей обгорелая корочка, — отвёл глаза Алексей и покачал головой, вспоминая о друге, — не боишься, что ковыряя её, ты сделаешь ему больно?
— Я не собираюсь его ковырять, и обещать исцелить я тоже не буду. Это не в моих силах, такие «ожоги» требуют времени и правильных врачей, а не таких шарлатанов, как мы с тобой.
— Уговори его, — вдруг оживился он.
— В чём?
— Чтобы он пошёл к терапевту из ассоциации. Все эти приступы ему ни жить, ни работать не дают. Ты нашла к нему подход, он должен тебя послушать. Иначе у него будут большие проблемы с работой, а без неё вряд ли он сможет нормально жить.
— Я постараюсь, — кивнула Вика, — но не могу ничего обещать. Я пока с трудом представляю наше дальнейшее с ним общение, потому что у него дома… — Вика замялась.
— Завелась другая женщина? — криво усмехнулся Разумов.
— Да, — Вика тоже слегка улыбнулась, — подходящее слово.
— Ладно, — он положил ей мягко руку на плечо, — утро вечера мудренее. Мы что-нибудь придумаем.
Вика согласно кивнула и попрощавшись, проводила его. Похоже, Разумов рассудительно решил, что в качестве союзника против ненавистной ему Ольги, Вика вполне подходит. А может быть, он действительно начал испытывать к ней какую-то симпатию и это может перерасти в дружбу? Такого верного и отчаянного друга Андрея лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Он определённо нравился ей всё больше.
