Пламя над бездной - страница 47

Темнота между галактиками.

Равна тихо рассмеялась.

– Это все туда входит, но… видишь внешние отроги спиралей? Они в Переходе.

Как и почти все, что дальше сорока тысяч световых лет от галактического центра.

Фам Нювен долго молчал. Равна ощутила, как по нему пробежала мелкая дрожь.

– После разговора с этими колесниками я… кажется, я лучше понимаю, о чем ты меня предупреждала. Есть многое, чего я не знаю, что может меня убить… или даже хуже.

Наконец-то триумф здравого смысла.

– Это верно, – тихо сказала Равна. – Но дело не только в тебе или в том, что ты здесь недолго. Можно изучать это всю жизнь и все равно ничего не знать. Сколько времени нужно рыбе, чтобы понять побуждения людей? Аналогия не слишком хорошая, но единственно надежная. Мы по сравнению с Силами Перехода – просто безмозглые твари. Все, что люди вытворяют с животными – изобретательность, садизм, милосердие, геноцид, – все это в миллион раз изощреннее развивается в Переходе в миллионе направлений. Зоны – это естественная защита. Без них вряд ли возник бы человеческий или эквивалентный разум. – Она махнула рукой в сторону туманных клубов звезд. – Край и то, что под ним, – это океанская бездна, и мы – твари, плавающие в глубоких водах. Мы настолько ниже тех, кто на поверхности – как бы они нас ни превосходили, – что им нас не достать. Конечно, они забрасывают сети, а бывает, насыщают верхние слои ядом, который мы даже не замечаем. Но глубокие воды остаются относительно безопасным местом.

Равна остановилась. Аналогию можно было продолжить.

– И точно так же, как в океане, есть постоянный дрейф планктона в глубину. Есть вещи, которые можно сделать только Наверху, для которых нужны почти разумные заводы, но которые могут здесь работать. Синяя Раковина кое-что назвал в разговоре с тобой: антигравитационная ткань, разумные устройства. Такие вещи являются величайшим физическим богатством в Крае, потому что мы сами их делать не можем. А их добыча – смертельно рискованная затея.

Фам отвернулся к ней от окна и звезд.

– И всегда есть «рыбы», которые кончают жизнь, пробиваясь к поверхности.

Равне показалось, что она потеряла его, пойманного романтической смертельной мечтой о Переходе. А он говорил:

– Маленькая рыбка, рискующая всем ради кусочка божественности… и не умеющая, даже если найдет, отличить небеса от ада.

Равна почувствовала, как он вздрогнул, и тут же его руки обвились вокруг нее. Она наклонила голову и встретила его ждущие губы.

У Равны давно не было практики. И уж конечно не было свежего опыта для сравнения. Но Фам Нювен был хорош, очень хорош.