– If you still get lost, then read the prayer to the Virgin Mary, She will save you from any situation. You all understand? – дал нам последнее напутствие святой отец, когда мы обратились к нему за благословением. Молитва Деве Марии – самый надёжный путеводитель на Афоне.
После сего напутствия мы разошлись в разные стороны как корабль с берегом. Наша дружная компашка отправилась на поиски новых приключений, а монах пошёл исполнять очередное послушание. Некоторое время мы шли вниз по асфальтовой дороге, пока справа не нарисовался поворот, перегороженный шлагбаумом. До сего момента никто из нас не проронил ни слова, а тут сразу всем приспичило задать вопрос непонятно кому или же самим себе.
– Так. Он говорил про поворт направо и чего-то там ещё добавил, а чего, я таки не понял.
– А чего тъгда не переспръсил? – Володя был как всегда прав, только не учёл, что собачий язык никогда не был для меня родным. Сколько ни переспрашивай – толку ноль.
– Las lagrimas no quitan penas. Ты всё понял, что я сказал? – обратился я к гиганту X-ву.
– ??? – немой вопрос был мне ответом.
– Слёзы не отнимают печали, это если дословно. А по-нашему ты знаешь, как звучит. Вот и я по-собачьи понимаю столько же. Слава Богу, что хоть чему-то научился, а то бы вообще…
– Ладно, хорош базарить, – вмешался в наш диалог Никита. – Так мы идём направо или дальше по дороге?
– Может быть, шлагбаум поставили, чтобы на машинах нельзя было туда ездить? – выдал единственно разумное предположение наш незалэжный брат Николай.
– А что, впълне възможно, – поддержал его Вольдемар.
– Ты снял ответственность с моих хилых плеч, –I’m был готов до зѣла его расцеловать.
–Тъгда не будем терять время, – олодя вытянул вперёд правую руку, как некогда вытягивал его лысый тёзка, указывая путь пролетариату: «ВеRной доRогой идёте, товаRищи!»
За что я ценю и обожаю моих дорогих попутчиков – они никогда не обижаются. Может, конечно, и обижаются, но виду никогда не подадут. И на этот раз наш базар резко сменился ненавязчивым весельем. Мы обошли шлагбаум, и пошли по гравийной дорожке, которая пошла вверх и в сторону от нужного направления. Впереди нарисовался небольшой домик.
Подойдя к хате поближе, единственное, что пришло мне на ум – это одесское «чтоб я так жил!» Думается мне, глядя именно на такую хату, у Александра Сергеевча родилось желание написать свою знаменитую «Сказку о рыбаке и рыбке». Но старик у Пушкина ловил неводом рыбу, а верные воины Христовы становились ловцами человеков. Вот бы нас кто поймал!
Домик был наглухо заколочен, поэтому нам ловить было нечего и некого. Обойдя его пару раз, мы двинулись в обратный путь. Дойдя до шлагбаума, свернули направо и направились в сторону Карен, пока не наткнулись на неприметную табличку. На ней отчётливо проглядывалась стрелочка и надпись по-гречески, из которой мы поняли лишь одно слово: Пашюд.
– Точно! – воскликнул азъ просветлённый, как некогда Архимед своё знаменитое «Эврика!». – Он, ведь, чего-то там говорил про «sign will indicate a turn on the path». Табличка укажет направление. Вот этот указатель монах и имел ввиду, а мы свернули хрен знает куда.
– Тък, ведь, и на шльгбауме висела къкая-то табличка, -вспомнил брат Владимир. – Там что-то по-гречески было нацарапано, наверное, что сюда хода нет, только мы не поняли.
– А как мы могли понять? Это для европейцев закрытый шлагбаум – табу, а для нас…
