Два раскрытых парашюта, две капсулы ровно, как свечки, встающие на поверхность. Фиолетовое вечернее небо. Открывшиеся люки и перекошенное лицо штурмана:
– Фууууу!… Здесь можно не бояться испортить воздух, никто не заметит.
– Мне нравится твоё умение находить во всём положительные моменты – басит, как бочку, Пат, – Советую понюхать местные цветочки.
– Они так же прекрасны?
– Не то слово! Обворожительны.
– К этому можно привыкнуть?
– Скоро вообще перестанешь замечать.
– Погружаясь в зловоние или, например, в болото, человек быстро сливается с ним и перестаёт его замечать. Это называется счастьем?
– Это называется защитной трансформацией.
– Как хорошо иметь на всё красивое определение. По-моему, это называется исчезновением личности, иначе смертью.
– Не драматизируй, это всего лишь запах.
– Да? Я уже забыл с чего начал.
– Заблудился в словах? Может ты и внутри застрял? Собираешься вылезать или так и будешь вещать из этого телевизора?
Чен вываливается из люка, ещё не сняв тяжёлого скафандра, но вдруг начинает радостно подпрыгивать, взмахивая руками на манер спятившего пингвина.
– Эй, кончай скакать! Надо привыкать к слабой гравитации и учиться ходить как солидные люди.
– Эгей! Оппа! Вот это да!!!
Чени, наконец стряхнувший с себя тяжесть скафандра, отталкивается от поверхности, как от батута, и делает сальто в воздухе.
– Если сейчас нас кто-нибудь увидит, привет всей конспирации.
– Надо пустить в открытый эфир видео с моими спортивными достижениями!
– Отставить болтовню!
– Слушаюсь, командир!
– Носатый и кряжистый, с густыми чёрными бровями – это Пат, – комментирует Чени. – Он кажется свирепым. Отлично подходит для морального подавления противника. В реальности он самый добрый из нас и возится с нами как мамка. Его физическую силу мы нагло используем для поднятия тяжестей. Раньше спорили: откажется – не откажется? Теперь перестали – стало скучно, он соглашается всегда.
Теперь оба пытаются ходить так, будто несут по чемодану в каждой руке. Очень похожи на лягушек – ноги полусогнуты, но прыгучесть не уменьшается.
– Я надеялся, что получится обойтись без утяжелителя, но нет. Нас сразу вычислят. Погоди, сейчас принесу.
Патер одним прыжком допрыгивает до своей капсулы, заглядывает в люк и вытягивает оттуда две толстые свинцовые пластины.
– Ты предлагаешь мне с этим везде ходить?
– Привяжи к рюкзаку. Научишься ходить – выбросишь.
– Вот всегда так. Только научишься летать, как тебя свинцовым кирпичом к земле.
– На земле ты что-то не жаловался.
– Я не знал, что такое счастье, – и добавил совсем без смеха, – Иногда этого правда лучше не знать.
– Ты меня в гроб сведёшь своей философией! Я тебе всего лишь дал привязать к рюкзаку какую-то болванку, а ты скоро заплачешь.
– Никак нет, командир!
Утяжелитель крепится к рюкзаку специальной сеткой, и походка действительно становится приличней.
Чен продолжает комментировать за кадром:
– На каждом из нас висел гаджет, по которому мы могли легко друг друга найти. Надо было проверить точки нашего положения по карте и вообще сориентироватся.
На экране Пат, тыкающий толстым пальцем в карту:
– Вот это лес. За ним город. Ночь тут короткая, надо идти.
Потом оба замирают, завороженно глядя на то, что тут называется лесом. В нём видны и привычные деревья, но в основном лес – это огромные растения, похожие на цветные водоросли. Они мягко покачиваются, хотя ветра нет. Особенно хороши розовые светящиеся стручки величиной с дом. Пат щёлкает пультом, и обе капсулы принимают вид таких стручков. В природе они редко стоят посреди поля, но это мелкая аномалия.
