– Са-а-а… – Заслышав команду, птица с кошкой оживились, повернулись и уставились на норби хищными сверкающими глазами, в которых плескались ум и любопытство.
– Отлично! – с облегчением воскликнул Дорт. – Но когда придем в поселение, хорошенько за ними присматривай.
Сторм кивнул, разглядывая место, где только что стоял абориген. Землянин гордился своей способностью маскироваться и незаметно перемещаться, сливаясь с пейзажем, но норби дал бы сто очков вперед самым лучшим разведчикам.
Дорт спрыгнул с седла и объявил:
– Поселение дальше по руслу реки, пойдем пешком. Кстати, – он вытащил станнер из кобуры и разрядил его в воздух, – с заряженным оружием туда нельзя, это считается дурным тоном.
Повелитель зверей двинулся в направлении, указанном Дортом. Баку взмыла в небо. Сурра шла в ярде от них: принюхивалась к запахам незнакомой пищи и прислушивалась к странным звукам туземной жизни, изредка подергивая хвостом от любопытства.
Поселение норби не отличалось строгостью линий. Из гибких стволов местного дерева калма формировали полукруглый каркас; высыхая, древесина становилась прочнее железа. Каркас покрывали причудливым ковром из шкур, добытых на охоте: полоски голубой кожи фравнов переплетались с серебристо-желтой чешуей молодых йорисов, которую, в свою очередь, оторачивал рыжий мех речных грызунов. Нижний край и дверной проем самого большого шалаша окаймлял яркий узор из переливающихся птичьих перьев.
Сторм и Дорт приблизились к центру поселения. Женщин видно не было, но перед каждым жилищем стояли мужчины разного возраста с оружием в руках. Разведчик, встретивший их на дороге, ждал у входа в украшенные перьями покои.
Словно не замечая молчаливых наблюдателей, чужеземцы пробирались к большому шатру, где находился вождь. Дорт остановился. Хостин стоял немного позади, старательно скрывая интерес; он насчитал около двадцати круглых шалашей – в каждом помещалась семья из пятнадцати человек и больше. Согласно традиции, женившись, воин переходил в шатер тестя и проживал там на положении младшего сына, пока не обзаводился достаточным потомством, чтобы основать собственный клан. В целом, по меркам норби, это был настоящий город, чьи жители, судя по всему, поклонялись замле – стилизованное изображение этой хищной птицы красовалось на щите перед покоями вождя.
– Сторм, – тихонько позвал Дорт, жестом приветствуя бесстрастных аборигенов. – Подмани-ка еще раз свою птицу. Это члены племени…
– Замла, – кивнул землянин. – Думаешь произвести на них впечатление моей тотемной орлицей?
Он присвистнул, позвав Баку, и опять напрягся в ожидании, но на этот раз все прошло не столь гладко. Птица вдруг издала воинственный клекот и, выставив когти, спикировала в сторону шалаша, точно в сооружении из кожи и меха таилась некая угроза.
Сторм на секунду опешил, а затем рванул к орлице. Баку уже приземлилась, растопырила крылья и ощетинила перья, а теперь, низко приседая, подбиралась к вождю племени. Птицей овладела слепая ярость; повелитель зверей никак не мог взять в толк, что именно так ее разозлило. Но вдруг в ответ на исступленные вопли Баку из шатра вырвался комок зеленых перьев… К счастью, Хостин успел схватить Баку за лапы, прежде чем она нанесла удар.
Орлица пронзительно заклекотала от бешенства, пытаясь вцепиться когтями в Сторма; он же изо всех сил старался удержать рвущуюся в бой птицу, одновременно посылая ей мысленные команды. Вождь норби, в свою очередь, боролся со своим собственным пернатым драчуном, пока наконец один из соплеменников не накинул на свирепую замлу маленькую сеть. Когда обездвиженную зеленую птицу унесли обратно в шатер, Баку успокоилась. Повелитель зверей водрузил ее на самодельное седло и привязал, чтобы не улетела.
