Ночной диалог у Аландских островов
Ночь незаметно спустилась на скандинавскую землю. Этот переход от светлого времени к сумеркам, а затем и ко все большему сгущению темных тонов – почти не различим поначалу, но становится весьма и весьма ощутимым, когда эти темные краски начинают набирать силу, расползаются и быстро подчиняют себе все вокруг.
Вот маленький садик с деревьями и цветочной клумбой только что просматривался всеми своими очертаниями, и – бах – провалился в темноту, как в черную дыру. А вон прекрасное здание классических архитектурных форм, на котором была различима каждая деталь, каждый изгиб и выступ, – и такой же исход, и такое же погружение словно в небытие… Зачем Ночь?
…Большой белый Корабль подплывал к Аландским островам – месту удивительному и таинственному. Эта небольшая островная территория будто одинокая планета жила сама по себе. Не случайно находилась она почти на середине пути между двумя скандинавскими столицами – Хельсинки и Стокгольмом – и носила отпечаток их обеих, а именно: будучи финской территорией говорила тем не менее на шведском языке… А вокруг одно лишь Море… И ночь…
Вот стою у берега, смотрю на остров и не понимаю, что со мной творится. Слышишь, Море? Моя душа так и звенит, так и трепещет…
– Слышу, друже, слышу, мой дорогой Викинг, сегодня я особенно хорошо тебя слышу…
– Так на меня действует тишина… Ведь у нее есть свой мотив, и он часто не дает спать мне по ночам. Как сегодня! Опять этот странный мотив тишины звучит во мне. Что это?
– Похоже это ночь, у которой свое Время. У дневного Времени свои звуки и свой мотив. У ночного – свои звуки, включая тишину, и соответственно свой мотив.
– С тишиной утекает ночное Время. Куда оно течет?
– Невыразимое трудно выразить, мой славный Викинг, оно вроде бы здесь, на поверхности, близко, как ты, к которому можно прикоснуться… И в то же время там, в глубине, далеко – не достичь и мысленным взором…
– Ты говоришь о тайне, Море. Тайна всегда невыразима… Жизнь, Время, Тишина – что может быть еще таинственней?
– Еще? Наверное, Люди… Наши с тобой любимые существа! Я как раз собирался рассказать тебе про мальчика…
– Про мальчика? Хорошо. Много мальчиков бегает по моим палубам. Мальчики – это маленькие люди – дети. Я знаю. Мне нравится наблюдать за ними.
– И что же ты, Викинг, видишь?
– Дети очень любят играть и резвиться, словно стайки твоих рыбешек в погожую погоду. Шуму тогда бывает очень много, я даже устаю чуть-чуть. Но дети, оказывается, тоже все разные. Одни веселые, открытые и готовы делиться с другими детьми своими игрушками и сладостями. Другие драчуны и забияки наоборот отнимают чужие игрушки и сладости. А есть дети очень одинокие: они ходят за руку со своими большими людьми, называя их мамами и папами, и видно, как они страдают без веселых игр и других забав вместе с остальными детьми – своими ровесниками.
– Ты не поверишь, Море, я слышал собственными ушами, как один мальчик, увидев чайку на палубе, подбежал к ней и попросил ее громко-громко: «Чайка, давай с тобой поиграем!» – и хотел уже ее погладить по белой головке. Но чайка была не в настроении играть, она хотела есть и ждала, когда люди после ужина вынесут ей что-нибудь вкусненькое. Поэтому она только фыркнула и отлетела в сторону. Мальчик же очень огорчился.
– Ты не представляешь, как мне было жаль этого мальчика! Но ты меня знаешь, у меня глаза вечно на мокром месте… А о каком-таком мальчике собирался поведать мне ты, дорогой Балтыч?
