Планета Suomi - страница 8

Море не отвечало. А небо неожиданно стало проясняться. Тучи сползали за горизонт, ветер стих, и вдруг воцарилась странная тишина. Волны еще катились, но тоже как-то бесшумно.

Шторм прекратился. Море прислушалось к себе. Боль ушла. Это случилось как-то внезапно. На душе стало легче, жаловаться уже не хотелось.

– Наверное, я еще многое должен тебе объяснить, дорогой мой Викинг! – тихо произнесло Море. – И про себя, и про людей, и про то, что мучаешь иногда больше всего тех, кого любишь и в ком нуждаешься. Но ведь где-то есть и выход из всего этого, где-то есть и спасение… Как ты думаешь, Друже?…

Викинг подставил свой белый бок под фонтанчик морских брызг, издал протяжный гудок куда-то вдаль и вдруг неожиданно стал набирать скорость. Всегда медленный и очень неторопливый Корабль мчался по волнам и внутри него звучала мелодия. Она и наполняла его силой и уверенностью, и приносила какую-то новую радость. Эта радость незаметно передалась и Морю…

Кирилл человек очень серьезный, хотя и не такой взрослый. Он не любит всяких сюсюканий, «телячьих» нежностей, поэтому на «Кирюшу» отзывается с меньшим удовольствием, чем на полноценное «Кирилл» или в крайнем случае «Кир», что звучит тоже весомо, пусть и кратко, и вполне по-мужски.

Он такой же светловолосый как отец, а глаза карие, мамины. Похож, естественно, на обоих, но сколько у них разногласий! Интересы всех членов семьи часто не совпадают, и по любому вопросу у каждого может быть свое мнение.

Конечно, такую свободу слова и мышления развил в Кире отец – молодой и даровитый ученый-эколог. Именно так часто называет его мама – «молодой и даровитый». Хотя какая уж там молодость – почти сорок лет!

Совсем недавно за обеденным столом Кирилл высказал свое мнение по поводу плова. И отцу, и маме плов показался очень вкусным. «А мне не вкусно», – признался сын.

Пришлось кое-что не совсем лицеприятное выслушать от отца. А то как же! «Мама старалась, пересматривала разные поварские книги, вычитывала новые рецепты по интернету в поисках неожиданного и аппетитного! Потом тратила время на магазин, на приготовление этого чуда-блюда, на красивую сервировку стола. Ей так хотелось увидеть довольные лица сына и мужа, а тут, пожалуйста, – не нравится!

– Как-то это не великодушно, не по-мужски, даже если и правда – не нравится… А сын?»

Кирилл сдержанно кивнул, но слова отца запали в сердце. «Какой-то я слишком прямолинейный, – подумал он, – действительно, зачем маму обидел!»

Он вспомнил, как в детстве, лет в пять-шесть, ему нравилось делать своими руками маленькие лодочки. Он мастерил их из дерева, глины, фольги, но что-то не получалось, и они всегда тонули в море. Маленький Кирюша бежал к маме и жаловался, а она ласково говорила ему примерно такие слова: «Сынок, милый, не всегда получается все сразу. Помнишь, когда ты был малышом, ты не мог говорить, – а теперь говоришь очень хорошо. Пытался встать на ножки и тут же падал, помнишь? А теперь ходишь и даже быстро бегаешь… И так в жизни все. Думаю, что лодка, которая не тонет, у тебя обязательно получится! Всему свое время…»

Кирилл любил своих родителей и не хотел их обижать. Но как же тогда высказывать собственное мнение, оно же может быть совершенно отличным от родительского, и что делать?

Кир любил думать на ходу, движение помогало не замыкать мысль в узком пространстве, а наоборот давать ей простор. Он часто совершал один и тот же маршрут от дома, через лесную рощицу, к берегу моря. Его так же, как и отца, манила к себе эта удивительная вилла Эльфвик с ее природными «косилками»-коровами, с утками и гусями, с тем необыкновенным обзором, который открывался на море из этого места.