Не все решились подойди к пифии.
Опыт первых двух смельчаков несколько расхолаживал, становилось понятно почему пифия не пользовалась, мягко говоря, успехом у аудитории:
В чудный источник сей отрок свой уд беспокойный направит,
тем извлечёт для себя и успех, и богатство и славу.
Разумеется это предсказание было встречено басовитым и преувеличено громким подростковым гоготаньем.
– А ведь пифия была очень и очень права! ― подумал теперь, спустя много лет Порфирий, поудобнее располагаясь в кресле планетария.
Сбылось ли второе предсказание Порфирий не знал, но оно было ровно того же характера что и первое:
Трепетный уд беспокойный, напрасно, о отрок, сжимаешь уверенной дланью,
С чёрного хода уж триппер стучится нежданный, войдя из лакейской.
Разумеется чтобы решиться подойди к пифии за предсказанием после первых двух, требовалось немалое мужество, и у Порфирия нашлось это мужество:
Тщетно, о отрок, исчислить пути, и постигнуть светил ты пытаешься силу,
Тщетно свой взор ты стремишь в небеса, высоко задрав подбородок,
Вздорной главы своей, будто б набитой тряпьём и картоном!
Неисповедимы пути колесниц чередою спешащих вослед Артемиде и Фебу.
Чтоб проучить дурака, боги коварно прибегнут к такому ж, картонному небу!
Надо сказать смысл пророчества не был до конца ясен Порфирию, ему было известно, что при строительстве планетария, когда закончились изразцы для декорирования купола, мастерам пришлось использовать картонные пластинки, которыми были проложены изразцы, это связано с особенностями мышления, и то что изразцов не хватило, и то что им была найдена замена, но Порфирию не удавалось увязать два третьестепенных факта, к тому же разделённых десятилетиями.
Но, как бы то небыло, звёзды настоящего неба складывались в эти минуты в фатальную для Порфирия комбинацию, Порфирий оглянулся по сторонам, ничто не предвещало беды, вокруг были одни интеллигентные и одухотворённые лица, в зале планетария медленно мерк свет и вверху проступали фальшивые звёзды искусственного неба.
Через непродолжительное время, когда покупателей в очереди несколько поубавилось, Осип и кум смогли обменяться мнениями о странном пророчестве одной из покупательниц относительно Аркадия.
– Нет, нет, ничего похожего, Аркадий в совершенно здравом умишке, всем бы нам такую башку как а Аркашки-то!
–Золотая голова! ― рассудительно говорил Осип и кум утвердительно кивал в ответ, не забывая при этом оставлять пустое пространство в нижней половине мерного стаканчика.
– Дуняшу бы нашу ему сосватать ― мечтательно прибавил кум ― ох какая пара бы вышла!
– Низкий поклон Аркадию нашему… …не знаю отчества… ― ещё более воодушевился Осип, и он на самом деле повернулся спиной к покупателям, лицом к планетарию, отыскал глазами Аркадия, Аркадий уже лез на купол, пользуясь альпинистским снаряжением, и в пояс ему поклонился, и несколько человек из очереди тоже отвесили Аркадию по земному поклону.
Аркадий не обратил на знаки признательности ни малейшего внимания, в этот момент он спускал на тонкой верёвочке, пожарную каску, она оказалась совершенно бесполезна и к тому же постоянно сползала на нос.
А на другом конце тонкой, но вероятно чрезвычайно крепкой верёвочки было привязано несколько мешочков и чехол с непонятным предметом, впоследствии оказавшимся берданкой ― стрелковым оружием давно устаревшей конструкции, для удобства обращения у таких берданок обычно отпиливали слишком длинный ствол.
