Как выглядит Джон, знают все. Его круглое жизнерадостное лицо с великолепной игрой мимики, меняющейся от мальчишеской невинности до напряженной проницательности, знакомо каждому из нас не хуже, чем наше собственное. Любой человек, не дотягивающий до общепринятых стандартов шести футов шести дюймов, утешает себя тем, что Бэбкок ростом всего метр восемьдесят и, честно говоря, склонен скорее к плотному телосложению, чем к стройности.
Я не перестаю удивляться его поразительному мастерству. Получив полное техническое образование, он в кратчайшие сроки создал практическое воплощение художественного таланта своего отца. Величайший изобретатель самого изобретательного века в мире, Джон при первой встрече произвел на меня впечатление мальчика, только начинающего взрослеть. О том, как на моих глазах он стал великим, вы сможете прочитать далее.
О себе скажу, что чем меньше, тем лучше. При росте выше среднего и весе ниже среднего, я отличаюсь, прежде всего, аскетическим типом лица, унаследованным от длинного семейного рода таких же людей. В другое время меня назвали бы аристократом, но нынешняя ситуация сложилась так, что мои слишком развитые таланты к управлению привели меня к цели. Одну свою амбицию я уже реализовал: я стал руководителем американского отдела Комиссариата.
Нашим пилотом был Гарри Мейпс, молодой человек, восхищавшийся Джоном, благодаря чему он был выбран из тысяч людей для работы с изобретателем. Его специальностью был тепловой анализ, поэтому он добился максимального эффекта от нашего аппарата.
Перед наступлением ночи мы оказались над Атлантикой. В ответ на мое сообщение с группой Джона в районе островов Зеленого Мыса нас ждал штатный топливный аэростат. Нас постоянно прерывали аэрограммы из бюро, а также от различных официальных лиц, включая самого председателя. Но даже ему мы ответили, что ничего нельзя сделать до конференции в Нью-Йорке. Поужинали мы только ближе к полуночи.
После этого мы сидели в кормовой каюте и хранили напряженное молчание. Джон смотрел в маленький призменный бинокль на Млечный Путь, а Рэй безучастно следила за фиолетовыми огнями почтовых самолетов на соседнем ярусе, сопоставляя их полеты с расписанием. Помню, она ворвалась в мои мысли, упомянув, что "антарктический самолет опаздывает на десять минут", и я как раз начал возвращаться к работе, когда Джон издал изумленный возглас.
– Посмотри на Сатурн! – сказал он и сунул мне в руки свой бинокль.
В следующую секунду Рэй достала еще один, и Джон показал нам, куда нужно смотреть. Я, конечно, ожидал увидеть знаменитые кольца огромной планеты, но был поражен: за знакомым диском виднелось огромное желтовато-белое облако. Кольца были сильно деформированы, и по мере того, как я наблюдал, странное облако увеличивалось в размерах, а кольца начали распадаться.
Рэй взволнованно произнес.
– Что это может быть, Джон? Неужели ты только что обнаружил это?
– Это произошло за последние полчаса, я уверен, – заявил он. – Раньше я ничего подобного не замечал. Не может быть, чтобы старина просто взорвался!
Пока он говорил, мне пришла в голову одна очевидная вещь. Для такой катастрофы может быть только одна адекватная причина.
– Мы наблюдаем нечто грандиозное, товарищи; крупнейшее событие со времен образования нашей Луны. Сатурн столкнулся с темной звездой.
Мы даже не предполагали, к каким далеко идущим последствиям приведет это явление.
