– Только ночью.
– Давай поговорим с Дэном, нельзя же столько пить.
– Тебе жалко?
– Твои почки. Ты замечала, сколько вливаешь в себя жидкости, последними днями?
– Приблизительно! – вытерла губы ладонью, сузила лисьи глазки: – И все – то ты видишь. Уговорил, как-нибудь поговорим, с Айболитом.
Эд же не стал ждать, этого «как-нибудь», взял ее за руку и повел в церквушку, где сутками пропадали их младшие, восстанавливая семейную часовню, что примыкала к левому крылу дома и не была видна с центрального въезда.
– Ну, вы ребята даете! – войдя, восхитились оба. – Здорово! И атмосфера – Божественная!
– Вам, правда, понравилось? – крикнул с лесов Дэн, отложив работу, уселся, свесив ноги, и поглядывал на них с высоты.
– А разве здесь можно соврать? – спросила Вел, разглядывая фрески, иконы. – Все сами?
– Нет, конечно! Мы только реставрировали.
Вел не проходя дальше входа, взялась за стену рукой, у нее закружилась голова:
– Краска! Простите, я на улицу. – скривилась она, прикрыв рукой носик и вышла.
– Ты так побледнела! – Вышла за ней сестра, мужчины появились следом.
– Меня раздражают запахи.
– И давно? – посмотрел на нее Дэн, перевел взгляд на Эда, поддержавшего жену за талию, чтобы та случайно не упала.
– Всю жизнь, но с Питера обострилось. Надеюсь, скоро пройдет.
– А еще у нее изжога. – добавил Эд.
– Странно…. – задумался Дэн. – Давайте сделаем УЗИ. Изжога, в принципе, от повышенной кислотности. Проконтролируй, что ешь.
– Можно мы поговорим, когда вы отмоетесь? От вас олифой несет за километр! – и она пошла по дорожке. Дэн задержал Эда:
– Если бы я не знал ее диагноз, то поздравил бы тебя.
– Не издевайся! И постарайся не сморозить при Вел. Она только успокоилась, что не сможет иметь детей, поэтому прошу, не напоминайте ей, пожалуйста, никак!
– Я что, школьник? – вспылил Дэн.
– Тогда скажи лучше, что нам делать с ее изжогой?
– Съездить в аптеку, купить таблетки. Можно было и самому додуматься, а не мучить ее. – Он почесал затылок. – Но, УЗИ я сделаю, хотя и климат тоже, по-всякому, действует. Вечером, посмотрим.
Однако вечером планы изменились. Поступивший звонок привел Вел в замешательство, затем в бурную радость и она прокричала: – Я поступила! Я поступила, поступила!
– А ты сомневалась?! – обнял ее муж. – Я нет! И зря ты отказалась купить квартиру.
– И купим! Что нам с тобой мешает? Купим. Эд, я поступила, поступила! – радовалась, как ребенок, повторяя одно и то же, таская его по комнатам родных.
– Значит, нашла, как от нас сбежать? – Виен обняла дочь. – Я рада и горда! Еще бы Ев поступила и тогда я была бы вдвойне счастлива.
– Ну, уж нет! С меня хватит. Дэн! Где шампанское и все остальное?
– За Вел! – Дэн разлил их любимый Брют. Но Вел, сделав глоток, кривясь передернулась.
– Кислое!
– Ты чего? Это же твое любимое! – Ев внимательно посмотрела на сестру, приподняв свою левую бровь, затем перевела глаза на мужа, что-то подозрительно было во всем этом.
– Да?! А я и не поняла. Но все равно, мне не хочется. Лучше давайте прогуляемся, куда-нибудь в злачное место, а то я скоро уеду.
****
Вел все больше менялась, прямо на глазах всей семьи: плакала над любым фильмом или книгой, совершенно не реагировала на колкости, но болезненно относилась к комплиментам. Помимо краски, выбросила половину косметики, купила новый одеколон мужу, совсем мягкий и отказалась от своих духов. Резко сменила вкус к еде – целыми днями хрустела фруктами и не притрагивалась к мясу, и пила, очень много, и все подряд. Просыпалась среди ночи, выпивала бутылочку воды и сгрызала целую шоколадку. Лера не отходила от нее, бегала хвостиком, постоянно обнимала и целовала, просто так, без повода. Заглядывала в глаза и произносила: – «Какая я буду счастливая!» Правда на такое проявление ребенка особо никто не обращал внимания, они не виделись целое лето, девочка скучала.
