— Трогал мои волосы и говорил, что они очень красивые.
Ему очень нравились её волосы, очень сильно. Дариласа помнила, как он прикасался к ним. Ей вдруг захотелось сделать ему больно. Мысль возникла спонтанно, и идея осуществилась быстро. Дариласа выхватила кинжал, перехватила косу поудобней и одним движением отсекла её острым лезвием. Голове резко стало необычайно легко, а короткие, неровно обрезанные волосы тут же разметал ветер. Ошарашенная Шарилла перестала плакать и икнула. Тейсдариласа хмыкнула и сбросила косу вниз. Прощально звякнули бубенчики, и одна из треног с горящей чашей внизу пошатнулась.
Нет больше проблемы. Больше нет волос, которые ему так нравились. Её охватило мрачное торжество. Интересно, понравится ли ему?
Шарилла неожиданно решительно шмыгнула носом и потянулась за кинжалом в руке Тейсдариласы. Та поспешила убрать его за спину.
— Дай! — потребовала нагиня.
В итоге они чуть не слетели с крыши, и Дариласа отдала ей кинжал. Смотря, как юная нагиня остервенело кромсает роскошную гриву, Тейсдариласа уже жалела, что подала пример. Закончив, Шарилла сгребла отрезанные локоны в охапку и заревела пуще прежнего.
В небе в это время громыхнуло, от земли ввысь прочертила путь желтовато-красная дорожка, и распустился первый огненный цветок. А за ним вскинул голову и ещё один, и ещё…
Шарилла утёрла слёзы и попыталась улыбнуться.
— Я не буду их выбрасывать. Жалко, — призналась она. — Свяжу из них папе жилетку. И я пойду. Он, наверное, волнуется.
Дариласа кивнула ей, и девушка поднялась и покинула крышу. Дверца за её спиной тихо хлопнула.
Тейсдариласа осталась на крыше одна. Она встала и опять посмотрела вниз. Там шумел праздник, в небе отгорали последние огненные цветы. А на душе было муторно и гадко. Ей понравился самый неподходящий мужчина: сильный, красивый, волевой, но не её. Она не нужна ему. Совсем. Он охотится, испытывает азарт, расставляет ловушки, приманивая её благосклонность. Зверь за доверчивость расплачивается шкурой и даже жизнью. Она же расплатится сердцем и чувствами. Она уже сейчас ощущала себя так, словно у неё что-то украли. А как она будет чувствовать себя, если позволит зайти этим отношениям дальше?
Хотя какие отношения? Она горько усмехнулась и посмотрела на волчий месяц. Одна ночь взаимного удовольствия, две, а может быть, немного больше — и это всё, что может связать их в будущем. Она действительно слишком много о себе возомнила. Решила, что сможет заинтересовать такого мужчину: яркого, властного, пресыщенного женщинами. Она — кошка без языка, которая даже платье-то носить не привыкла. Куда ей тягаться с красавицами, которые когда-то были и всегда будут в его жизни?
Неожиданно она сама себе стала отвратительна. Стоит здесь и жалеет о том, что наагашейд никогда не полюбит её. Радуйся, дура! Радуйся! Это несчастье минует тебя. Имей, в конце концов, гордость принять действительность такой, какая она есть. В мире полно мужчин. Твоя душа через неделю, месяц, год… Неважно когда, но перестанет болеть, и ты сможешь обратить внимание на других, более достойных твоих чувств мужчин. Просто забудь и живи. Перестань обдумывать каждый поступок. Сделай что-нибудь бездумно, только потому, что тебе этого неожиданно захотелось. Чего ты хочешь именно сейчас?
Тейсдариласа задумалась. Ей хотелось почувствовать себя лёгкой, а потом лечь и уснуть там, где её никто не побеспокоит. На губах возникла улыбка. Она вспомнила, что именно приносит ей необычайную лёгкость. А почему бы нет? Она свободна. У неё нет ни мужа, ни жениха, ни… ни возлюбленного. Сам наагашейд говорил ей о свободных нравах его народа. Её никто не осудит.
