От беспокойных мыслей его отвлёк король Дорин выбежал из дворца неприличествующей его титулу поспешностью. Глаза выпучены, на лице читался страх.
— Куда она уехала? — задыхаясь, спросил он.
Дейширолеш посмотрел на него с ленивым изумлением, но ответить всё же соизволил:
— Домой.
На лице короля расцвело непонимание.
— В поместье одного из своих отцов, — конкретизировал повелитель. — Видите ли, этот дворец пока не её дом.
Чтобы произнести последнюю фразу, ему пришлось перебарывать себя. Дворец уже её дом, без каких-то там «пока». Король распахнул рот, видимо, собираясь сказать что-то ещё, но тут к наагашейду торопливо подполз его помощник и тихо произнёс:
— Повелитель, привезли род Огладош во главе с наагаришем Жейшем.
На лице Дейширолеша появился такой оскал, что король благоразумно отшатнулся. Да-а-а! Для его паршивого настроения встреча с Жейшем — как раз самое то. Наагашейд развернулся назад к лестнице и начал спускаться вниз, горя желанием пообщаться с наагаришем. У него к этому скользкому гаду было очень-очень много вопросов. И ещё больше претензий.
***
Когда Дейширолеш заполз в темницу, наагариша Жейша и его сыновей как раз закончили приковывать к стенам. Взгляд серохвостого нага полыхнул злобой, но он почти сразу взял себя в руки. Стража отползла в сторону, чтобы не мешать повелителю.
— Рад вас видеть, наагариш, — пропел наагашейд.
— Повелитель, что это значит? — с искренним недоумением спросил Жейш. — По какому праву нас схватили, сковали и привезли сюда как преступников?
Дейширолеш ничего не ответил, лишь махнул рукой. Один из стражников поспешно выполз и вернулся с большим стеклянным сосудом, наполненным голубоватой жидкостью, в которой плавало что-то большое и тёмное. Другой стражник поднёс к сосуду светляк, и прикованные наги вздрогнули. В жидкости плавала голова. Раздутая, несимметричная, с коротко обрезанными волосами. Жейш не сразу узнал своего сына. А узнав, побелел и уже не смог оторвать от головы взгляд.
— Почти две недели назад пятеро нагов напали на одну девушку в Карийских болотах, — медленно начал говорить Дейширолеш. — Им не повезло: её сопровождал наг несравнимо более сильный. И так вышло, что он узнал одного из этих нагов. Тащить на себе всё тело он не стал и ограничился головой.
Лицо Жейша исказилось от ярости и ненависти.
— Кто он?! — дико зарычал наагариш и дёрнулся вперёд, цепи грозно зазвенели.
— Имеет ли это значение? — почти добродушно уточнил Дейширолеш. — Преступление против меня совершил ваш сын…
Но наагариш не дал ему договорить, закричав яростно и очень убедительно:
— Мой сын никогда не пошёл бы на подобное! Его оболгали! Убили и оболгали!
Дейширолеш подался вперёд, почти к самому лицу наагариша, и проникновенно прошипел:
— А что, если это я его убил?
Жейш побелел ещё сильнее, до серого оттенка, и растерял свой гнев.
— Нет-нет… — пробормотал он. — Повелитель, что вы… Он бы никогда не посмел напасть на вас… Вы же…
Наагашейд выпрямился, и Жейш умолк.
— Верно, напал он не на меня, — не стал лукавить Дейширолеш и знаком велел унести голову.
Жейш проводил стеклянный сосуд отчаянным взглядом.
— Он напал на мою жену, — тихо произнёс наагашейд, чем вернул себе полное внимание Жейша.
Взгляд нага расширился одновременно от удивления и от ужаса. На повелителя посмотрели удивлённо не только пленники, но и стража. На мгновение возникла полная тишина, не прерываемая даже дыханием.
