В пути следования, не доезжая высоты, их автомашина была внезапно окружена и обстреляна немцами.
Как сообщил шофер автомашины Рябоконь, которому удалось выскочить из машины и скрыться, в завязавшейся перестрелке майор Цензура был ранен и взят немцами в плен, а о судьбе Журавлева и Петрова ничего не известно.
На следующий день противник произвел авиацией массированные налеты на боевые порядки и огневые позиции 52-й гвардейской стр. дивизии и вывел из строя большое количество материальной части и артиллерии дивизии.
Кроме того, во время смены дивизий немцы предприняли наступление и, прорвав нашу оборону на участке 163-й стр. дивизии, зашли в тыл частей 51-й и 52-й гв. стр. дивизий, в результате чего дивизии понесли потери в личном составе и материальной части, а отдельные подразделения попали в окружение.
Командованием и отделом “СМЕРШ” 52-й гвардейской стр. дивизии приняты меры розыска Журавлева и Петрова.
Абакумов».
Но вернемся к плененным генералам. «Большинство советских генералов также оказались в плену в это время, – писал генерал Д.А. Волкогонов. – В последующем в ходе войны было лишь несколько случаев пленения советских генералов, которые в силу тактической ошибки, роковой неосторожности оказывались в расположении противника. По каждому из этих случаев Верховный издавал грозные приказы. Вот, например, выдержка из одного такого приказа:
«Командующие войсками фронтов и отдельных армий шестого ноября и командующий артиллерией той же армии генерал-майор Бобков при выезде в штабы корпусов потеряли ориентировку, попали в район расположения противника, при столкновении с которым в машине, управляемой лично Хоменко, заглох мотор и эти лица были захвачены в плен со всеми находящимися при них документами.
1. Запретить выезд командующих армиями и корпусами без разведки и охраны.
2. При выезде в войска, от штаба корпуса и ниже, не брать с собой никаких оперативных документов, за исключением чистой карты района поездки…
4. Запретить высшему начальствующему составу личное управление автомашинами.
7 ноября 1943 года И. Сталин».
Москвич Иван Алексеевич Шаров практически всю войну провел в лагерях. Он вел в немецком плену дневник, «описывая событие за событием тем, что было под рукой, в драном блокноте». Безусловно, эти записи уникальны.
«1941
6/Х Попал в плен под Спасодемьянском.
10/Х Из-под Спасодемьянска пригнали целый совхоз. Его встречали пьяные немцы с большими кольями и били людей как попало и по чему попало. Всех пропускали через эту колонну…
Ночевал на перекладине как кура…
12/Х Всю колонну куда-то гонят. Кушать не дают. Достали на обочине выкопанную картошку, пока доставали – по нам стреляли. Так каждый день они убивают человек 30 – 40…»
…Юрий Владимирович Владимиров достаточно подробно описал движение колонны военнопленных, в которой он шел:
«С двух сторон колонну охраняли преимущественно молодые и пышущие здоровьем конвоиры, вооруженные автоматами. Шли конвоиры на расстоянии 30 – 50 метров друг от друга по обочине дороги или по краю поля. При некоторых конвоирах находились на поводке очень злые овчарки.
…Двигались мы главным образом в обход населенных пунктов. Местные жители, женщины, старики и дети, встречали нас на дороге и с жалостью смотрели на нас, а некоторые искали своих родных и знакомых. Но конвоиры не давали жителям приближаться к колонне, отгоняли их прикладами и стрельбой в воздух.
