Сидя на полу и хныча, потирая стремительно опухающую щеку, я во все глаза глядела на колдуна. Страшно было как никогда. До того дня я, похоже, и не знала его настоящего гнева. Лицо Фэрфакса потемнело от ярости, ноздри раздулись, губы перекосило. Дымом заволокло всю комнату. Почерневшая тушка голубя, покрытая совсем не аппетитной черной коркой, лежала у моих ног.
Понимая, что лучше бы мне скрыться подальше от его рассерженных глаз, я на четвереньках выбралась из комнаты, намереваясь пересидеть колдунский гнев в кухне, но не тут-то было. Фэрфакс бился в истерике не хуже меня: молнии летали по всему дому, а по стенам прыгали странные тени, словно какие-то черти сбегались к колдуну. Благоразумно рассудив, что лучше бы мне держаться еще дальше, я вышла во двор. Свежо было, темно. Хорошо. Как ни крути, а лес красивый. Густая чащоба – ночью непроглядная, как мрак конца мира, а днем пронизанная волшебным светом, как будто дриады из сказок благословили это место.
За спиной в очередной раз что-то грохнуло, и я поспешила за калитку. Прогуляюсь немного, глядишь, колдун к ночи остынет. Щека противно ныла.
Глупая я все-таки девчонка. Это в сказках злодеи с прекрасными девицами-пленницами как с принцессами обходятся, лелеют их, заботятся. Что я принцесса, что не принцесса – все равно прилетело бы. А может, злодей мне неправильный попался? Вот похитил бы меня разбойник – благородный, красивый, мужественный, жили бы мы с ним в лесу или на дороге. Кочевали бы, богатых грабили во благо, с другими разбойниками делились. Тут мне и самой захотелось влепить себе затрещину: зачем с другими-то делиться?..
Погруженная в свои мысли, я и не заметила, как забрела достаточно далеко. Свет окон едва виднелся среди частых стволов деревьев. Тишина вокруг стояла какая-то нехорошая. Зябко поежившись и обняв себя за плечи, я медленно, сохраняя достоинство перед попрятавшимися белками, отправилась назад. На переливчатый стук конских копыт вначале и внимания не обратила: мало ли что может померещиться в лесу одинокой девице, еще и ночью?
От всадника я шарахнулась, как от огня: огромный меч пронесся в пяди от носа, досадливо рассекая кору дерева. Рыжая лошадь в веселеньких белых яблоках встала на дыбы с громким ржанием, молотя копытами воздух. К чести моей будет сказано, я сразу сообразила, что спасать меня сей целеустремленный рыцарь не собирается – слишком красноречив был меч и оскал, видневшийся из-под шляпы. Прижимаясь к дереву, я со страхом что-то просипела, но вместо ответа снова блеснула сталь.
Оказавшись зажатым меж двух огней, выбираешь тот, что горит дальше и тише. Совсем не по-королевски вопя от страха, я метнулась в высокие заросли, с боем и криком пробиваясь к домику. Мой преследователь, по всей видимости не любивший охоту, ломанулся прямиком за мной, подгоняя кобылу, а заодно и меня злобными проклятиями и угрозами. У самого забора нога предательски дрогнула, и я рухнула на землю. Лошадь встала на дыбы. Вот так я и помру – раздавленной в буквальном смысле этого слова.
Полыхнуло огнем, и нависшая надо мной лошадь куда-то пропала, перед глазами было темное небо. С трудом переведя дух, я перекатилась на бок, приподнялась на локте и не смогла подавить облегченного вздоха: колдун возвышался над моим потенциальным убийцей, уперев руки в бока и прижав каблук своего сапога рыцарю в горло.
