– Исправьте и перепечатайте, – велит он нотариусу. – Даю вам два часа. Мы вернемся и все подпишем, – заявляет он таким тоном, будто это мечта всей нотариальной конторы, а не его собственная прихоть.
– Теперь в ЗАГС, – решает Веприцкий, как только мы садимся в машину. – Там нас уже ждут. Нужно подать заявление…
– Сейчас вроде есть электронная запись, – брякаю я не подумав.
– Есть, – соглашается Вепрь. – Но мы подаем заявление задним числом. Примерно месяц или полтора назад. Как у них там в гроссбухе место будет.
– Нужно смотреть по датам, – тихо замечаю я. – Я вернулась из Америки два месяца назад. Главное – не промахнуться.
– Молодец, что подумала об этом, – улыбается Веприцкий и с уважением смотрит на меня. Наверное, впервые с момента нашего знакомства.
Суматошный день заканчивается для нас с Родиошей в массажном кабинете, что находится в подвале его усадьбы. В просторной комнате со светлыми стенами стоят два массажных стола. И за каждым трудится массажистка. Тонкая и крепкая азиатка. Выписал ли Веприцкий красоток из Таиланда или это местные кореянки, не знаю. Лишь млею от прикосновений сильных и ловких рук. Рядом на соседнем столе стонет от удовольствия сам Вепрь. Есть что-то необыкновенное и магическое в совместном массаже. И удовольствие как от секса. Будоражащее и расслабляющее одновременно.
– Мы забыли заехать ко мне за вещами, – лениво шепчу я, когда вместе с Родионом в обнимку бреду в нашу общую спальню. Упасть бы и не двигаться.
– Ерунда, – бормочет он нехотя. – После свадьбы заберем. Делов-то…
Родион заводит меня в комнату на третьем этаже и, крепко поцеловав прямо у дверей, сразу же куда-то уходит.
– Не жди, – бросает он на прощание.
– Да я и не собиралась, – фыркаю спокойно. – Только потом не забудь вынуть чужие кружевные трусики из карманов…
– Обязательно, – улыбается он криво и уходит.
«В банном халате далеко не уйдешь, – саму себя успокаиваю я. – Наверняка потащился в кабинет или в гостевую спальню. А жаль, – ехидно усмехаюсь я. – Мог бы остаться здесь и спать… на полу! – Мысль о том, что мной пренебрегли, застревает в душе обидой. – Какого вообще? И куда он направился в халате на голое тело? К тем самым массажисткам?» – мысленно вздыхаю я. Моя богатая фантазия мигом подсовывает картинки. Одна откровенней другой. Я подхожу к окну в надежде успокоиться и с высоты третьего этажа наблюдаю, как обе девчонки прыгают в малолитражку и уезжают прочь.
– Ну и с кем ты шпилишься, Родиоша? – гневно восклицаю я, заметавшись по комнате. Расслабон от массажа сменяется яростью. – Ну погоди, хорек, – шепчу я, бодрым шагом выходя из комнаты. И сразу останавливаюсь в пустом коридоре. Тонкие золотые светильники освещают развешанные по стенам картины. Какие-то нежные акварели. Пейзажи, твою мать! Краем глаза я замечаю, что все они написаны в одном стиле, но рассматривать каждую в отдельности у меня нет времени. Найти бы Веприцкого и прижучить его как следует. Может, так мне удастся избежать постылого брака, где никто никому не интересен? Спасибо большое, я точно знаю, каково это – жить с нелюбимым и не любящим тебя человеком.
– Так, – бормочу я себе под нос, думая, откуда начать поиски. – Мы с Родионом из массажного кабинета прошли через холл и поднялись по главной лестнице. Да и все помещения в той стороне не предполагают интима. Кухня, столовая, гостиная, библиотека… Нет, – замечаю я тихо. – Если страсть накроет, можно и в кухне на столе…
