«Как ему жить, если меня грохнут? Естественно, кроме меня есть еще родственники. Но каково это – остаться сиротой в неполные четырнадцать? Как пережить смерть обоих родителей и не свихнуться от горя? – я стараюсь не думать о последствиях моей предполагаемой гибели. – Никогда, твою мать! Я не дамся вам, твари! Кто бы вы ни были!» – стискиваю я челюсти и тут же напоминаю сам себе, что враг подобрался слишком близко, а мы и не заметили…
Я перевожу взгляд на Олега и понимаю, что у него нет никаких версий. Вообще! Да и мой Миронов никогда не станет попусту молоть языком. Лучше промолчит.
«Да и сколько лет мы вместе! – криво усмехаюсь я. – Все с той же инспекции по делам несовершеннолетних. Мы с Люком обнесли ларек, а Приор поджег почтовые ящики. Ну и встретились на свою голову. Клуб по интересам, блин», – мысленно фыркаю я, выводя записи с камер на весь экран, и пораженно застываю на месте.
– Ты чего, Вепрь? – удивляется Олег. – Привидение увидел?
– На жену пялится, – понимающе бурчит Люк и тут же подскакивает с места. – Дай посмотреть, а?
– Уху ел? – рыкаю я, не сводя завороженного взгляда с лихой девицы с закрученными на макушке патлами. Поедаю глазами все изгибы, проступающие через мою собственную майку. Замечаю на спине и под грудью мокрые пятна пота.
– Твою ж мать, – рычу я в голос, не скрывая своего изумления. Наблюдаю за точными и хорошо поставленными ударами. Моя жена прицельно и уверенно бьет кулаками по груше.
– Что она там вытворяет? Ты прям с лица спал, – хихикает Люк, а Приор невозмутимо рассматривает что-то в ежедневнике. Чиркает там золотым паркером. Ну-ну…
– У меня аж дыхание перехватило, – честно признаюсь я и, задумавшись лишь на долю секунды, предлагаю: – Хочешь посмотреть?
Люк, осклабившись, кивает. Я разворачиваю экран, так чтобы оба моих соратника могли видеть экран, и с наслаждением смотрю на их вытянувшиеся морды.
– Ну как вам девочка? – хмыкаю довольно и ловлю себя на идиотской мысли. Я испытываю за Майю гордость.
– Удачно ты женился, Вепрь, – ехидно бросает Олег. – Если кто нападет, твоя баба за тебя отмахается.
Я решительно разворачиваю ноут к себе. Мне хочется заорать. Признаться пацанам, что Майя Белецкая вовсе не моя баба. Так… наглая девчонка, попавшая под раздачу.
«Такой выкрутить руки не грех», – фыркаю я про себя, замечая, как моя жена закончила тренировку и, подойдя к кулеру, примостившемуся в самом углу тренажерки, налила в одноразовый стаканчик воду. Но пить не стала. Лишь тонкой струйкой выпустила изо рта холодную прозрачную жидкость. Я завороженно наблюдаю, как вода льется по ее груди, медленно и верно затекая в ложбинку между двумя высокими холмами. И в ту же минуту мне хочется оказаться рядом. Слизать языком каждую каплю. Отнести Майю в постель… Но сначала нужно отключить камеры наблюдения.
– Там менты подтянулись, – тихо и серьезно сообщает Олег. – Пацаны с главного входа звонили. Я встречу, – поднимается он и несется к выходу. А когда за Приором закрывается дверь, я натыкаюсь на недовольный взгляд Люка.
– Слышь, братан, – торопливо говорит он. – А в деле твоей жены ничего про бокс не сказано. И судя по тому, как эта стерва наносит удары, она не впервые в жизни увидела боксерскую грушу.
– Ты сейчас говоришь о моей любимой, – язвительно замечаю я. – Я влюбился в мошенницу, выставившую меня на бабки…
– Втирай кому-нибудь другому, – фыркает он. – Я тебя как облупленного знаю. Ты до конца жизни будешь оплакивать Яну. Однолюб хренов. А эта… – Люк кривится недовольно. – Я пока не знаю, что ты затеял Вепрь и нафига тебе потребовалась жена. Не хочешь, не говори, – добавляет он поспешно. – Но я даю этому браку от силы год…
