У этой хрупкой девушки стальной характер. И это хорошо, потому что ближайшие несколько дней ей предстоит провести в компании герцогини Халфорд.
– У тебя на все про все неделя, – сообщил Гриффин матери, когда сел в карету.
– Неделя? – На скулах герцогини появились два красных пятна, как раз в тон рубинам на шее.
– Неделя. Симмзы отпустили ее всего на неделю, и это их окончательное решение.
– За неделю мне не справиться.
– Если Бог смог создать небеса, землю и всех тварей за шесть дней, то, полагаю, уж на одну герцогиню тебе недели хватит.
– Но я не Господь… – Герцогиня едва не задохнулась от возмущения.
– Подожди. – Гриффин полез в нагрудный карман, но не обнаружил того, что искал, и принялся рыться в других карманах.
– Что ты ищешь, скажи на милость?
– Карандаш и листок бумаги. Ты сказала, что не обладаешь божественным даром и не можешь совершить чудо. Я собирался записать твои высказывания слово в слово, а потом заказать таблички с твоими изречениями в таком количестве, чтобы хватило на все комнаты в доме. Обещаю развесить их в самых видных местах.
Герцогиня поджала губы.
– Ты заявила, что способна любую дурнушку превратить в светскую даму. Если тебе удастся сделать это с мисс Симмз за одну неделю, я на ней женюсь, но если потерпишь неудачу, то поклянешься никогда больше не приставать ко мне с подобными вопросами не только в этом сезоне, а вообще никогда.
Герцогиня смотрела на сына в угрюмом молчании, зато Гриффин довольно улыбался.
Вальяжно откинувшись на спинку сиденья, он закинул ногу на ногу и, раскинув руки, заявил:
– Если ты считаешь мои условия неприемлемыми, мы можем прямо сейчас развернуть карету.
Никаких комментариев не последовало, и они продолжили путь. Грифф притворился, что дремлет, пока мать долго и подробно рассказывала мисс Симмз об истории семейства Халфорд: многочисленных героях, законодателях, исследователях, ученых – обо всех, начиная с полулегендарных крестоносцев и заканчивая покойным отцом Гриффина, выдающимся дипломатом.
Как раз в тот момент, когда герцогиня перешла наконец к описанию личности последнего из Халфордов, снискавшего, в отличие от предков сомнительную славу, пришла пора поменять лошадей, а заодно и поужинать.
Грифф мысленно возблагодарил судьбу.
– Перед вами, – проинформировала свою новоявленную подопечную герцогиня, – один из лучших постоялых дворов в Англии. Они по праву гордятся безупречным сервисом.
Войдя в обеденный зал, мисс Симмз разочарованно присвистнула.
– На мой вкус, у нас в «Быке и цветке» не хуже. И обслуга приветливее.
– Герцогиня не станет искать место, где ее радушно примут, – наставительно произнесла ее патронесса. – Герцогиню с радостью принимают везде и в любое время. Для герцогини главное, чтобы туда, где она принимает пищу, не допускались посторонние.
– Неужели? – Мисс Симмз решила уточнить это у застывшего в неподвижности, словно каменный истукан, лакея. – Это действительно так?
Лакей выдвинул для нее стул из-за стола, глядя прямо перед собой, то есть в стену, и Полина, с веселым удивлением наблюдая за ним, решила помахать рукой у него перед носом.
– Привет! У тебя все дома?
Лакей никак не отреагировал, чем-то напомнив Полине деревянного щелкунчика. И, оставив попытки пробудить в нем человека, она села за стол.
Грифф тоже сел, взглядом подозвал лакея и принялся заказывать ужин из многочисленных блюд. Аппетит у него разыгрался не на шутку.
