– Возможно, ты прав. Но объявить себя моим учеником равносильно первому шагу к взаимности. А впрочем, к этому мы ещё вернёмся. Сейчас о другом порыве. Собрала я свои протесты если не в кулак, то в одно огромное сердце, и написала продолжение книги – «Геном-2». Окончила роман ещё на Земле, а вот издать получилось там, где по замыслу Сергея Лукьяненко выздоравливает и остаётся навсегда несчастная Сэй. Как коварна и насмешлива судьба, не находишь? Планета Зодиак описана в точности, только испокон веков принадлежит Сонмищу Дзыгу. Наши критики доказывают, будто первый «Геном» – иносказание. Людей и Дзыгу автор намеренно поменял местами. Моя версия тоже популярна. Кстати, на русском языке осталось два экземпляра. Этот твой. – Девушка протянула мне томик. – Одна просьба, дарственную надпись прочтёшь там, когда прилетишь и устроишься. С текстом ознакомься в пути, если захочешь.
Раскрываю подарок наугад. Замысловатый шрифт. Яркие смешные иллюстрации, точно кадры из давно забытого мультфильма. Бумага слегка шероховатая, белоснежная с голубым оттенком. Такой лист не пожелтеет ни к осени, ни через пол тысячелетия, в отличие от традиционного, древесного собрата. Раритетное издание, редчайшее.
– Мне очень повезло. Однажды довелось полистать первые изданные в Германии фолианты. Осмелюсь предположить, материал тот же. В Центральной Европе водились, скорее всего, и в настоящей эпохе имеются, так называемые бумажные осы. Странички изготовлены из их сот? – Если ответ правильный, это судьбина.
– Нет, но из идентичных творений по аналогичной технологии. Ой, какой только бумаги не придумали. Есть родственная нам раса. Если дзыгу для людей почти пчёлки, то эти самые тобо почти термиты. Их печатная продукция сама себя читает и вслух, и шёпотом, и, выражаясь языком Макса Фрая, на уровне безмолвной речи. Представь, детское время вышло. Нянька тобо укладывает малышей спать. А у неё их до нескольких тысяч. Под специальную лампу, не излучающую видимого света, помещается сборник сказок. Мозг каждого ребёнка слушает разноголосое прочтение, видит его зрительное воплощение, осязает, обоняет, включает более десятка видов восприятия, в том числе незнакомых человеку и неразвитых у детёнышей термитов. А дальше ещё любопытственнее. Каждый отдельный рассудок по персональному пути развития сюжета уходит в мир сладких грёз и сновидений. Так тобо решают проблему развития и воспитания личности. Чудной народ! Небоскрёб в пять миллионов уровней выращивает из макулатуры. Жеваная промокашка из тамошней разновидности бамбука надрессированно находит правильные формы, размеры, твёрдость и раскраску. В наших цивилизациях специалистами рождаются. У плотников своя высота, у дворников и директоров тоже. Людям смешно, но разве у вас было не так, иначе?
– Слушай, а ведь точно, и на работе, и в быту, – искренне удивился я. – Кабинет любого начальника на земле стремился воспарить над грешной тишиной. А из окна каждого дворника видны были ноги и опадающий под них мусор. Житейский уклад непременно сводился к этой высоте. Недаром возникла поговорка «Выше головы не прыгнешь!»
Неужели другие виды исповедуют одни и те же принципы?
– А вот у тобо, несмотря на врождённые таланты, даже похожих изречений не бывает. Каждый неукоснительно следует персональному генотипу, но при необходимости, раскроет массу фенотипов, скрытых талантов и навыков, поскольку он образован как личность. «Евгений Онегин», «Герой нашего времени», «Обломов» для них страшная фантастика. По их инициативе на Зо-ди-ак, – известное мне название пчёлка Маша произнесла тягуче, нараспев, с разрывами, – создан центр исчезнувших цивилизаций. Посёлок, по площади превосходящий Москву в несколько раз.
