– Смотрю, сегодня ажиотаж, – вампир старался не обращать внимание на доносившиеся из комнат стоны. Плотные двери не могли их заглушить. Страсть, боль, злость и наслаждение – все эти эмоции перемешивались здесь в чудный коктейль, который раз за разом привлекал новых клиентов, готовых платить за удовольствие.
Сопровождающий – дарк, маг, вкусивший кровь носферату и состоявший в свите Главы клана Хальда Лозари, – жестом предложил гостю следовать за ним. Хрустели башмаки теурга (как официально называли себя маги), но не скрипнула ни одна половица крутой лестницы. Звук шагов заглушал пушистый ковер, балясины сверкали золотом, начищенные до блеска перила ловили отражение мужчин.
Но не успели они сойти со ступеней, как дверь в конце коридора распахнулась и оттуда вылетело облако кружев. Кружева были везде: на голове, на руках. Широким юбкам наряда было тесно в узком пространстве вытянутого прохода.
Внутри этих кружев находилось личико с аккуратно выстриженной бородкой, с толстым слоем румян на побеленном лице.
– Свинья! – тонкие руки с длинными пальцами подхватили юбки, и существо продолжило свое стремительное шествие, норовя смести вошедших. – Нет, какой же он свинья!
Алые губы того, кто был известен под именем мадам Гурдан, изрыгали проклятия.
– Антуан! – Кеннет-Бен остановился и вжался в стену, чтобы несущееся по коридору нечто не снесло его.
– О, братец, – белое личико скривилось в гримасе отвращения. – Тебя мне тут только не хватало.
Презрительный взгляд достался и дарку. Хмыкнув вместо приветствия, Антуан махнул юбками, поймал их, задрал повыше и начал спускаться по лестнице, не заботясь о том, что при таком движении со всех сторон открывался прекрасный вид на его панталоны.
– Чего это с ним? – обеспокоенно спросил Кен.
– Господин Лозари не одобряет выбора Антуаном любовника. Считает, что шевалье Дюран – ему не пара.
– Я думал, они расстались.
– Мы тоже так думали, но оказалось, что их отношения вступили в новую стадию.
Вампир и дарк обменялись сочувствующими взглядами. Хальду не везло. Он, обращенный сангуисой Селеной, стал Главой клана, куда принимались вампиры вне зависимости от родословной. И хотя дела шли вполне успешно, было кое-что, что беспокоило Лозари. Когда-то он был человеком, а это значило, что его дети, испив кровь вампира, могли превратиться не в носферату, а в некрофагов – существ, чьи действия сводились лишь к удовлетворению естественных потребностей, главной из которых являлся голод. Они ели все подряд, не делая различия между мертвой и живой плотью. Срок жизни некрофагов был небольшим: в течение недели существо теряло человеческий вид, в течение месяца в тлен превращались даже кости. И это становилось проклятием для Хальда Лозари. Из всех его детей лишь один успешно прошел обращение. Но природа и тут посмеялась над последователем Селены, даровав Антуану извечную любовь к мальчикам.
Дарк, проводив гостя, откланялся.
– Кеннет, входи! – раздался из-за двери властный мужской голос. Вампир улыбнулся, подозревая, что истинный владелец публичных домов в разных уголках Заолуна в очередной раз использовал свою руну Сенсуса, чтобы определить, кто идет.
Кен вошел в ярко освещенную залу. Тяжелые шторы закрывали окна. В центре помещения стоял низкий столик с пузатыми графинами. К нему примыкал диван, заваленный маленькими подушками. В глубине помещения – небольшой альков, завешанный прозрачным тюлем, сквозь который угадывались очертания большой кровати.
