Пленники - страница 31

Неделя была на исходе, а они с Эллой после той ссоры из-за визита к Александровым (который она, кстати, прекрасно нанесла одна) так и не помирились. И за шторами в салон на «Центральном» тоже так и не выбрались. Не скандалили больше, но продолжали косо друг на друга смотреть и придираться ко всяким мелочам. Андрей ждал, что Элла вот-вот растает и, как обычно бывает, дальше последуют её поцелуи и ласки. Он хотел этого, моментами хотел сильно, но пока что не шёл ей навстречу: она сама затеяла тот скандал из ничего, пусть и о перемирии тоже просит сама. Однако вопреки его ожиданиям она упорно держалась.

С самого утра воскресенья Андрей занялся наведением порядка на нижней полке шкафа. Старые счета, цветные журналы, рекламные проспекты, каталоги товаров, открытки – всего этого добра скопилось непозволительно много, – и каждый раз, когда дверца шкафа открывалась, они грозились дружно вывалиться на пол. А сегодня взяли и вывалились. Он психанул и принялся разгребать рассыпавшуюся кучу бумажного хлама, пытаясь отобрать то, что ещё может понадобиться, и откладывая в сторону остальное.

Элла расположилась в спальне на кровати: листала какой-то глянец, клацала пультом телевизора – музыка, ток-шоу, фильм, музыка, – долго рылась в розовой тряпичной сумочке со всякой своей женской дребеденью. Вставала, садилась, несколько раз, высунувшись из-за двери спальни, бросала взгляд на мужа и, так ни слова не сказав, снова исчезала за дверью.

– Андрей! – наконец, позвала она.

– Что тебе?

– Ничего. Просто подойди.

– Я же занят! Могла бы и сама подойти.

Тем не менее, он бросил свою возню с бумагами и подошёл к кровати.

– Что?

– Неужели ты так сильно занят, что не можешь ради меня оторваться от своих дел?

По её глазам с озорными искорками и нетерпению в голосе он уже понял, чего она ждёт, и улыбнулся в предвкушении: наконец-то!

– А! Соскучилась?

Она поймала его просящий взгляд.

Искорки в глазах Эллы заплясали ещё задорнее, яркие вишнёвые губы, чуть тронутые улыбкой, так манили… И сама она вся тоже так манила!

– Иди сюда. – Её рука легла на его руку. – Ну, ближе…

Чуть помедлив, он наклонился к ней – она обхватила его за шею – и поцеловал её губы, верхнюю, потом нижнюю. Потом она открыла рот, и его язык прошёл между её зубами. Она не ответила с пылом страсти, но медленно и с ленивым наслаждением ласкала его язык. Он чувствовал, как кровь пульсирует в голове – тяжело и гулко. И сердце бьётся – быстро и так же тяжело.

– Хочешь меня? – спросила она.

– Да. – Его тело уже подалось к ней вперёд, когда она неожиданно отстранилась и убрала руки. Он растерялся, как ребёнок, потерявший игрушку. – Чего ты?..

– А её тоже хочешь?

– О чём ты вообще?

– Но она же нравится тебе? Нравится, да?

– Кто?!

– Ну, не знаю! Кто там у тебя сейчас? Эта шлюха… Есть же какая-то, из-за которой ты ходишь такой довольный. Вот и иди к ней!

– Ты чокнутая, Элка! – теперь разозлился и он. – То виснешь сама, то посылаешь – не поймёшь! Ещё и несёшь какую-то хрень! Ну тебя в болото!

– Да ну тебя тоже! Нужен ты мне сильно!.. – уже в спину ему выкрикнула Элла.

Они поженились, молодые, влюблённые и совершенно захваченные страстью. Когда они познакомились, он сводил её с ума. Она смотрела на него – и чуть не плакала от восторга: он был такой хорошенький! Она так и говорила ему, изнемогая от обожания: «Ты хорошенький, как девочка». Позже мысленно стала попрекать его тем же: «Какой ты мужик?! У тебя и лицо, как у смазливой девчонки!» – одновременно испытывая к нему всё ту же неутолимую и непреодолимую слабость. Но то было потом – сначала она была счастлива до безумия, что он принадлежит ей, и что тоже выбрал для себя именно её. Однако жар первого времени пошёл на убыль, и обнаружилось, насколько они разнятся в деталях. Даже в постели, которая так прочно их связала, у них оказались разные потребности: того, чего было довольно ему, ей было отнюдь не достаточно. Поначалу она восприняла это, как пренебрежение к себе с его стороны, но потом поняла, что нет – это его настоящая возможность, и, как ни старайся, он просто не может отдавать больше своих сил, чтобы одаривать её ежедневно. Она чувствовала себя обманутой, и её начинала раздражать столь обожаемая ею его «девчачья» красота. Всё это периодически выливалось в размолвки, ссоры… Но каждая из ссор раньше или позже всё равно заканчивалась головокружительной страстью, дарящей ей столь желаемое – обладание им. Осознание, что он принадлежит ей, только ей, наполняло её невероятным, бесстыжим счастьем. Ради этих моментов она терпела его прохладное, порой затяжное сдержанное безразличие, его вероятные прогулки на сторону, сердилась, но ждала, давая ему время на то, чтобы в полную силу разгореться.