– За приятное путешествие, – сказал я, поднимая бокал.
Мое внимание переключилось на ретро книжный шкаф в углу. Конечно, его назначением было создать соответствующую атмосферу… Книги оказались учебниками конца девятнадцатого – начала двадцатого века.
– Ладно, в шкафу детали интерьера, интересно, что же я купил? Открытка – понятно, 1896 Le Chat Noir, а нагрузка? Даже не посмотрел, что впарили…
Я устроился в кресле с бокалом, открыл книгу в месте, где лежала открытка… Под потертой обложкой без надписей скрывалась грамматика латинского языка, издание «Париж 1840 год».
– Да уж, грамматика латыни на французском, обули так обули. Просто два любимых языка, – проворчал я, отпивая вино, – еще и бумага странная, очень уж новая… А открытка хорошая.
Половина второго бокала улучшила мое настроение, и внимание переключилось на шоу. Еще через несколько минут объятия Морфея приняли уставшего путешественника.
Очнулся я через час от зуда в левой руке. Она оказалась внутри закрытой грамматики, прижата обложкой. Там же оказалась и прилипшая к руке открытка.
На внутренней поверхности руки, ближе к локтевому суставу, отпечатался штамп с титульного листа учебника, причем не зеркальное, а прямое изображение. Я отправился в душ и попробовал отмыть пятно, ничего не получилось, но зуд пропал.
– Похоже, придется искать салфетки из лавки сувениров…
«Ну, ну, удачи, вторая загадка», – прозвучал внутренний голос.
– Глюки, – произнес я и пошел спать.
Первый день в Париже, наконец, завершился.
Отступить от программы я не мог, назначенные на неделю Парижской весны мероприятия поглотили все время. Версаль и его огромный парк с фонтанами, Фонтенбло, Замки Луары, Нотр-Дам де Пари, Лувр, могила Наполеона, Мулен-Руж отщелкивали пасмурные дни запоздалой весны. Утром, в день рождения было обозначено свободное время с рекомендованной прогулкой по Елисейским полям.
Ветка M12 Saint-Lazare до Concorde, затем M1 Palais Royal – Musée du Louvre доставила к знаменитому музею. Кофе, пирожное и бокал вина в маленьком кафе, недалеко от дворца. Прогулка вдоль магазинов парижских брендов, как по музею. Один Louis Vuitton на Елисейских полях с ценами для шейхов с Персидского залива, где цена сумочки начинается от 3500 евро чего только стоит, впрочем, жен этих самых нефтяных магнатов это не смущает совершенно, и они набивают пакеты сумочками, часами Rolex и прочими атрибутами красивой жизни. С ними конкурируют жены и свита африканских правителей. Этот ажиотаж порождает еще один… Не стоит даже пытаться получить Tax Free в аэропорту Шарль Де Голль, если ваш рейс приходится на время вылета домой этой категории граждан. Пытаться дождаться своей очереди за гаремом бессмысленно.
Непонятно одно, зачем с упорством, достойным лучшего применения, французы участвуют в свержении разных «каддафи» на востоке и в Африке, грубо разрушая сложившуюся структуру, им, что, эти гости нравятся меньше, чем сотни тысячи беженцев, наводнивших Европу? Скорее всего европейцы считают, что прокормят… А может, чума террора где то не в Париже, или арабские, алжирские и другие дети, выросшие на пособие в третьем поколении, будут трудиться на благо пятой республики? Британцы живут хотя бы на острове, а здесь?!
Размышляя на эти отвлеченные темы, я дошел до Триумфальной арки (arc de triomphe de l’Étoile), монумента на площади Шарля де Голля, она же площадь Звезды. Сооружение возведено в 1806–1836 годах. Начато архитектором Жаном Шальгреном по распоряжению Наполеона и завершено в царствование Луи-Филиппа под руководством архитектора Абеля Блуэ. Прославляет, правильно – славу французской империи и войны.
