- Не стоит.
- Вы мое сокровище, сокровище дракона. И я не могу вас потерять. Такая участь для оршанца намного страшнее лютой смерти.
- Надо же.
- Прошу, расскажите, что ещё может быть ядовито в моем, то есть в нашем доме?
- Ничего. Только эти цветы.
- Может быть, мебель? Какая-нибудь пища, притирания?
- Нет.
- Позвольте, я вас понесу. Вы бледны.
- Я просто устала. День был сложный, - попыталась я выдернуть локоть из его лапы. Куда там, держит мягко, но и не вырваться!
Мы вынырнули на площадку перед домом. Гости встречают нас в полном составе и смотрят то на Хелвара, то на меня. Оценивающе так смотрят, сразу хочется язык показать. Странно еще, что новоявленных родственников я не вижу.
- Вы живы! - выдохнула единогласно толпа.
- В целом да.
Муж тут же ощупал меня острым взглядом, даже носом повел, явно принюхиваясь. Какой ужас, страшно подумать, чем сейчас после дороги может от меня пахнуть. И как хочется уже наконец-то поесть! Сесть за стол и просто покушать от души!
Зал особняка словно вылизан. Нигде не висит ни одного даже крохотного цветочка, пол и стены чуть влажные, их несомненно только что вымыли. Окна распахнуты настежь, длинных гардин больше нет. Выходит, обо мне настолько тут позаботились? По спине прошел холодок, не привыкла я получать заботу. Ни в приюте, ни в академии. Дружба – это другое.
- Все хорошо?
- Спасибо, - неожиданный ком подкатил к горлу. Неужели я и вправду наконец-то попала к себе домой, после стольких метаний по арендованным углам? Неужели обо мне, о моем удобстве тут будут думать в первую очередь?
Распахнулись непривычно широкие двери, грянул оркестр, отчаянно путая ноты, в нос мне влетел аромат изысканных блюд. Похоже, не только мне.
- Драконово застолье, всю жизнь мечтал на нем побывать! – ребята, не дожидаясь команды, устремились занять места поближе к горячим блюдам. Так дело пойдет, я опоздаю к тому поросеночку. Или это кто? Не важно! Локоть из руки мужа мне наконец-то удалось вывернуть.
- Меня подождите!
При ближайшем рассмотрении стол выглядит даже лучше, чем издалека. Не знаешь, с какой стороны сесть. На скатерти нет пустого места даже для виноградины, настолько плотно друг к другу стоят полные блюда. Наверное, можно было не торопиться. Нет, все таки стоило - я просто посмотрела на Тима, перед которым опустилась на скатерть целая запеченная туша барашка. Если он может съесть ее всю, я и вправду поверю, что его дедом был оборотень.
- Супруга, позвольте вас проводить, - муж снова ко мне прицепился! Приобнял за талию и даже попытался увести от стола за собой.
- Только посмейте!
- Наши места во главе стола, там для вас приготовлены особые изысканные блюда по рецептам из магического вестника. Маринованные лепестки роз, салат из настурций, засахаренные лепестки фиалок, взбитое в пену молоко буйволицы, - и ведь он не шутит. Кошмар какой. Я, по его мнению, должна умереть с голоду? Или супруг не удосужился узнать мою расу?
- Я не фея и стройнеть тоже не собираюсь, - Хелвар удивлённо вздернул брови.
- Прихвати вон того жареного поросёнка, курочку и ..., пожалуй, осетр их вполне удачно дополнит. Если нужно, можешь присыпать тарелки фиалками, - муж натянуто улыбнулся. Боится не прокормить?
- Может быть, ещё парочку перепелов?
- И их тоже. Тебе помочь донести?
- Не стоит.
- Обычно я ем меньше. Просто тут так все пахнет!
С чувством я уселась на указанное мне кресло. Счастье-то какое – иметь, наконец, возможность вытянуть ноги, просто расслабить усталое тело. Слуги проворно собирают фарфоровые креманки, освобождая место для поросеночка. Свекровь устроилась невдалеке от меня и подозрительно промакивает уголок глаза платочком. Неужели ей настолько жалко еды, даже как-то обидно вдруг стало. Свекор и вовсе куда-то ушел, и где тогда драконово гостеприимство, о нем столько всегда говорят. Или на новоприобретенных членов семьи оно не распространяется? Один только Хелвар суетится, выставляя передо мной тарелки, даже как-то обидно вдруг стало. Не успела я угнездиться толком и воткнуть вилку в золотистую корочку, посреди зала раздался грохот. Кто бы только знал, как мне сейчас не хочется отвлекаться от этого хрустящего снаружи и, судя по всему, сочного внутри великолепия.
