— Индели, - ласково сказал Кэрн, - ты не привыкла к грубым словам, никто никогда не кричал на тебя, потому что в Кернии это не принято. А в Сокко миллион таких кричащих дядей, как Тоз. Они даже не понимают, что заставляют кого-то плакать и страдать. Ты влюбилась в грубый голос, в крик, даже в жестокость… Ты уверена, что Нииль будет хорошо, если ты так будешь обращаться с ней?
— Да, я и не собираюсь больше кричать на сестру, Кэрн, вы решили прочитать мне лекцию о хороших манерах?
— Нет, - ответил ей Правитель, - я не буду читать тебе лекций. Просто подумай счастлива ли Ликки, когда на нее кричат. Думаешь, она тоже восторгается папиным голосом?
— А вы думаете нет?
Кэрн внимательно посмотрел в глаза Индели. Она ненадолго задумалась и вдруг интересная мысль пришла к ней в голову:
— А жена любит его разве ни за то, что он красиво ругается?
Кэрн ничего не ответил, только уголки его губ слегка растянулись в улыбке.
— Вы хотите сказать, что Тоза не за что любить? - воскликнула Индели.
— Ну почему же! - Кэрн подошел к широкому золотому дереву и аккуратно опустил ветку:
— Это ветка часть или целое дерево?
— Конечно, часть, - уверенно заявила Индели, пытаясь понять ход мыслей Правителя, - вы хотите сказать, что я не вижу за криком Тоза его самого? Крик- это только часть. А его жена любит как бы целое дерево? Целого дядю Тоза?
Кэрн восхищённо зааплодировал:
— Похоже, ты не зря вчера читала книгу по философии! Мне нравится, как ты рассуждаешь!
Индели подпрыгнула на месте. Ей вдруг стало легко и спокойно. Она поняла, что безумное чувство, не дающее ей покоя не настоящая любовь. Словно путы сна рассеялись, а за ними появился яркий светлый день. Ей даже стало смешно, что она полюбила человека за его крик.
— Спасибо! - воскликнула она, - я снова стала той маленькой беззаботной девочкой, которой была раньше.
— Хорошо, что ты поняла, но я не ожидал, что ты так серьезно отнесешься к ветке дерева.
— Просто если бы все то же самое сказал другой человек, - задумчиво сказала Индели, - я бы не стала его слушать. А вашим словам я верю.
Кэрну невозможно было не верить, он мог говорить что угодно, но его взгляд, улыбка, смех были настолько добрыми, что керинчане слушали его, затаив дыхание и внимали каждому слову. Индели снова почувствовала себя ребенком и с восторгом вместе с Кэрном начала разглядывать шоколадных бабочек, сидящих на голубых лепестках цветка. Одна из них села прямо Кэрну на нос. Это зрелище показалось девочке забавным, и она захлопала в ладоши.
— Тихо, - прошептал Кэрн, - пусть посидит немного, это поднимет ей настроение.
— А у бабочки тоже есть настроение?
— У бабочек в нашей стране есть все. У каждой из них свой характер, свои радости и свои отношения с другими бабочками.
Бабочка начала щебетать, как птица, словно рассказывая какую-то историю. Индели обожала слушать бабочек, но почему-то они предпочитали разговаривать только в саду у Правителя. На соседнем цветке сидела красная бабочка с длинными усами. Казалось, от щебетания шоколадной бабочки, усы красной становились все длиннее.
Кэрн размышлял о чем-то своем. Шоколадная бабочка еще немного посидела у него на носу и перелетела на цветок к красной. Они защебетали вместе, поднялись в воздух и исчезли за калиткой сада.
— Как ты думаешь, Индели̒, - наконец спросил Правитель, - а твой дядя согласился бы прийти ко мне в сад на встречу?
